Детектив из «Мойдодыра». Том 3. Григорий Лерин
провожатый уважительно представил длинноволосого:
– Александр Данилович.
Пацан кивнул, накрутил на палец три длинных волосины, подразумевающих пышную бороду на его гладком подбородке, хотел протянуть руку, но засомневался и первым это сделать не решился. На местного авторитета Александр Данилович явно не тянул.
Я протянул свою.
– Здравствуйте, Александр Данилович.
Мы обменялись рукопожатием. Парень, встретивший меня в аэропорту, тем временем открыл дверь, забросил табличку на заднее сиденье. Обернувшись, вспомнил, подошел и тоже протянул руку:
– Голованов.
– Стрельцов, – ответил я, кивая в сторону таблички, и, чтобы они знали, что я прекрасно ориентируюсь на местности, спросил: – А где Платон Иванович?
– Платон Иванович – человек занятой. Ты… Вы вот ему покажите.
Голованов неосторожно крутанул подбородком, указывая на товарища. Из-под галстука выстрелила и покатилась по асфальту пуговица. Он со злостью пнул по ней, но промахнулся.
Я догадался, кто такой Александр Данилович, но на всякий случай решил уточнить:
– Что показать?
– Произведение искусства, – не глядя на меня, ответил Голованов. Он уставился на асфальт и медленно отводил ногу назад для повторного удара.
– Крестик золотой. Вы не сомневайтесь – я узнаю, – проговорил Александр Данилович и застенчиво добавил: – Я же его сам делал.
Действительно, он только притронулся кончиком пальца к нижнему краю крестика и уверенно заявил:
– Да, это он. Самый первый.
Во второй раз Голованову удалось отправить пуговицу куда-то в переплетение мокрых еловых лап. Он мельком взглянул на крестик, переспрашивать не стал и полез в салон. Усевшись в кресло, взял трубку и набрал номер.
– Да, встретил… Да, видел… Ее крестик. Тот самый – Данилыч сразу узнал… А как же – доставлю в лучшем виде. Только Данилыча отвезу и – к вам…
Я вторично догадался, что доставлять в лучшем виде собираются меня. Это несколько утешало. Было бы гораздо неприятнее, если бы меня доставили в худшем виде.
Голованов задним ходом вырулил со спецстоянки, лихо развернулся.
– А куда едем? – спросил я.
– К Маркелычу в гости, – ответил он, высунул голову в боковое окно и заорал подъезжающему мотоциклисту:
– Ты куда, баран, прешься?! Не видишь – «только для машин»! – и вполголоса, через плечо пояснил: – На двух колесах – это не люди! Не уважаю!
Потом он молчал, только крутил шеей и виновато кряхтел. Я тоже молчал, исподлобья оглядывал салон, прикидывая, чем можно будет огреть его по широкому затылку в случае непредвиденных обстоятельств.
Юное дарование Александр Данилович вылез где-то на тихой окраинной улочке, застроенной древними избушками, вросшими в землю почти по окна, степенно попрощался за руку и скрылся за пышными кустами. Голованов проводил его взглядом и нерешительно повернулся ко мне.
&nbs