Живущий. Анна Старобинец
вызывают положительную реакцию. Мы с Лотом зафиксировали единственный слабо-положительный сигнал от одного из исправляемых подростков (голый хвост как дождевой червь если отрезать кусочек интересно уползет или нет), большинство сигналов были стандартными (крысы уродливы) или несамостоятельными (до рождества Живущего крысы обитали в домах людей и являлись разносчиками всевозможных болезней).
С расстояния в несколько метров исправляемый Зеро смотрел на крыс вроде бы с интересом, но какие реальные выводы можно сделать о человеке, основываясь лишь на наблюдениях в первом слое?! Зеро не подключен к социо. Как частица Живущего я понимаю, что это правильно. Признаю всю степень опасности его подключения… Но как ученый я страшно жалею, что не имею возможности наблюдать его поведение в более глубоких слоях… При всем уважении к решению Совета Восьми – не подключив Зеро к социо, мы, по сути дела, отказались от возможности понимать его, а следовательно – контролировать.
…Потом мы разрешили группе приблизиться к решетке. Крысы, как это всегда бывает, отпрянули к задней стене, сбились в один огромный клубок, дрожащий, визжащий, кусающий сам себя. Несколько раненых крыс вывалились из этого клубка на дно вольера и тут же застыли и скрючились, парализованные страхом. Потом одна из них конвульсивно задергалась и перестала жить. Никто из исправляемых этого, по счастью, не понял – мы не зафиксировали ни одного тревожного сигнала, в основном все сочли неподвижное животное «уставшим». Разве что Зеро… если кто и догадался, что произошло с крысой, – то он. Он смотрел на нее, только на нее, внимательным, ничего не выражающим взглядом. Даже когда все пошли к вольеру с коровами, он остался стоять. Я позвал его, но он даже не обернулся – мне пришлось увести его за руку. Он не сопротивлялся. Его рука была холодной и влажной, и мне с трудом удавалось терпеть это прикосновение. Уже тогда у меня мелькнула мысль, что я упустил что-то важное. Что-то было не так, не так, как должно было быть, когда он стоял там один и смотрел на крыс. Что-то было не так с крысами. Я вел его за руку и пытался думать об этом, но отвращение мешало сосредоточиться, мысль ускользнула.
Я понял, в чем дело, только когда мы дошли до собак.
Я знаю, что такое собака? Совсем не то существо, чье изображение открывается вместе с файлом «Древние домашние животные» после инсталляции «Детства Живущего». Совсем не то, которое я могу себе загрузить в социо-игре. Трогательно висящее ухо, второе вздернуто, морда вопросительно наклонена набок, мохнатый хвост описывает круги в воздухе… Это лишь реконструкция. Если верить дошедшим до нас документальным свидетельствам, так или примерно так выглядела собака до рождения Живущего. Повторю – если верить.
Настоящие собаки другие. Хрипатые твари с оскаленными зубами, прижатыми к голове ушами и наморщенным носом, с комками засохшей пены вокруг грязной пасти. И эта вонь от них. Не представляю, как они жили когда-то в домах, как человек умудрялся дышать одним с ними воздухом… Перед посещением собачьего вольера мы всегда раздаем исправляемым специальные респираторы, но даже