Загадочная история XI-го самозванца. Владимир Иванович Куковенко
дал ему возможность прилежно посещать школу, так что Тимошка скоро научился читать и красиво писать, и достиг, стало быть, высшей степени русской образованности, дальше которой они до сих пор не заходили. Помимо того у него оказался еще хороший голос для пения – он умел красиво исполнять церковные песнопения – и поэтому тогдашний архиепископ Вологодский и Великопермский, именем Нектарий, полюбил его, принял ко двору своему и поместил на церковную службу. Здесь он вел себя так хорошо, что архиепископ выдал за него замуж дочь своего сына, рожденного до принятия архиепископом духовного сана (5). Тут Тимошка загордился и иногда в письмах своих стал именовать себя внуком наместника Вологодского и Великопермского.
Промотав в беспорядочной жизни, после смерти архиепископа, имущество жены своей, он с женою и ребенком перешел в Москву,
где его принял бывший друг его по архиепископскому двору Иван Патрикеев, дьяк приказа «Новой четверти», и устроил писцом в том же приказе. И здесь он вел себя так хорошо, что ему поручили сбор и расходование денег; а заведовал приказ этими деньгами, получавшимися с великокняжеских кабаков и трактиров. Некоторое время он добросовестно исполнял свои обязанности, но, наконец, подружился со скверными товарищами, стал пьянствовать и играть, и при этом прибрал к рукам великокняжеские деньги.
Когда он увидел, что при предстоящем отчете (а отчет этот при Московском дворе требуют всегда наистрожайшим образом и всех подлежащих отчету держат в страхе) ему недостает ста рублей, он пустился во всякие хитрости и выдумки, чтобы пополнить украденные деньги. Между прочим, он отправился к писцу того же приказа Василию Григорьевичу Шпилькину, который был его кумом (что в Москве имеет большое значение) и неоднократно оказывал ему благодеяния, и говорит: «прибыл в Москву из Вологды знатный купец, добрый друг его; его он на завтрашний день пригласил к себе в гости: чтобы теперь нарядить свою жену более обыкновенного и вывести, как это принято, с чаркою водки, он просит своего кума и надежного друга одолжить ему своей жены жемчужный ворот и украшения, которые вскоре в полной сохранности будут возвращены ему на дом».
Шпилькин, не подозревая ничего дурного, охотно, без залога, исполнил его просьбу, хотя украшения и стоили дороже 1000 талеров. Тимошка, однако, не только забыл вернуть эти вещи, но даже, когда Шпилькин ему о возврате напомнил, стал отрицать получение с него чего-либо и требовал доказательств. Шпилькин призвал Тимошку к суду и, когда тот, тем не менее, стал отрицать, он настоял на заключении его в тюрьму. Но так, как обвиненного нельзя было уличить, его отпустили на поруки.
Тем временем он все-таки не мог вернуть похищенных денег. В это время и собственная жена Тимошки, с которою он жил не в ладах, стала сильно упрекать его как за это преступление, так и за мужеложество с мальчиками, в котором его часто заставали, и Тимошка стал опасаться, как бы его жена, в конце-концев, не совершила полной исповеди, после чего истина и все его злодейства вышли бы наружу. Чтобы затушить это дело, он решился