Колючее счастье. Ника Чёрная
делала?
– Ну… дело твоё. Но лучше, Жендос, не ерепенься, и всё будет окей, – Слава подмигнул сводной сестре в зеркало.
– Не называй меня так!
– Жендос? А я думал, тебе нравится, – заявил наглец, улыбаясь во все двадцать восемь. – Короче, не боись, систер. Но, если что, помни – я тебя предупреждал!
И он по-братски стукнул Женьку по плечу.
– Эй, поаккуратнее можно? – возмутилась та, потирая место хлопка.
– Всё. Давай, а то чувствую себя этим… как его… парикмахером лохматым…
– Зверевым что ли? – подсказала она.
– Ага, им самым. Фу, гадость какая… – Славу аж передёрнуло. – Мне срочно, просто жизненно необходимо вновь ощутить себя настоящим мужчиной, – он показушно напряг мышцы на руках и состряпал в зеркало выражение лица а-ля брутальный мачо.
Точно клоун!
– И только свежая орочья кровь поможет снова обрести мне веру в себя… Пойду стряхну пыль с залежавшегося без дела славного паладинского полуторника. Нордмар ждёт своего освободителя! – увлечённо нёс он какую-то чепуху, Женьке, не увлекающейся компьютерными играми, непонятную. – А ты обращайся, если что. За советом.
И ушёл, подмигнув на прощание и оставив её в одиночестве пялиться на свою озадаченную физиономию в зеркале.
– Загорская, ну ты даёшь! – Маринка ржала как лошадь, не обращая внимания на взгляды проходивших мимо людей.
Уроки закончились, и девчонки, наслаждаясь погожим деньком, пошли прогуляться в сквер неподалёку от школы, купили мороженого и уплетали его, сидя на скамейке, когда Евгения поведала подруге о случившемся накануне инциденте в комнате Святослава и договоре, который они с ним заключили после.
– Подавишься, – рыкнула она на Маринку, и та действительно стала откашливаться, поперхнувшись мороженым.
– Накаркала, блин! – отдышавшись, выговорила та Женьке, стучащей по её спине. – Всё нормально, хватит.
– Пойдём, воды возьмём…
– Да сиди, потом, – отмахнулась Марина.
– И что мне теперь делать? – вернулась к теме разговора Женя.
– Шутишь? Делай так, как говорит Серый! Такого сообщника ещё поискать – уж он-то знает Кедра, как облупленного.
– Но это же Светик! – скорчилась та.
– Блин, Загорская, ты так говоришь, будто это дядя Сеня, а не твой брат!
Дядя Сеня был местной знаменитостью – всем известным бомжом-алкоголиком, обитающим в их районе, не совсем «дружившим» с головой, хоть и до жути безобидным.
– Да какой он мне брат!
– Какой-никакой, а в обиду тебя не даст…
– Мы сейчас об одном и том же человеке говорим, Лисицына? – наморщила нос Женька.
– Дура ты, Загорская…
– Сама такая…
– Сама такая, – передразнила подругу Марина. – Не видишь элементарных вещей у себя под носом – зациклилась на своём Максиме. Стадный инстинкт в действии, чесслово! Вы, девки, как стадо баранов…
– Овец, тогда уж.
– Точно, – подхватила она, – овец.