Прошлое должно умереть. Вадим Панов
посылая в эту цель пулю. Но не только.
Далеко не только.
Помпилио не требовалось убивать всех бедолаг, чтобы оторваться от погони. По сути, ему вообще не требовалось никого убивать. Адиген прекрасно понимал, что спутники констебля понятия не имеют, с кем связались, и бой – даже с учетом того, что у него осталось всего три патрона, – превратится в бойню. С другой стороны, он отдавал себе отчет в том, что его щадить никто не станет и преследователи откроют огонь при первой возможности. И придется их всех убить.
А значит, нужно придумать такой способ достижения цели, который не приведет к кровопролитию.
И Помпилио его придумал: привлек внимание разведчиков, бросив мотоциклет на видном месте, дождался, когда они отправят гонца к основной группе, и атаковал оставшихся. Эти парни, как все на Фархе, выросли в лесу, были настоящими следопытами и могли бы стать отличными разведчиками в любой армии, но чтобы превзойти Помпилио, им требовалось чуть больше: несколько лет жесточайших, до кровавого пота и нервных судорог, тренировок в Химмельсгартне под руководством учителей, которые плевать хотели на то, чей ты сын – плотника или дара, целью которых было довести тебя до совершенства. Или до сумасшествия. Помпилио свой путь прошел, потом закрепил навыки в бесчисленных путешествиях на неосвоенные планеты, отточил до абсолюта в нескольких сражениях, в которых принимал участие в качестве офицера лингийской армии, и шансов у двух провинциалов не было. Адиген подкрался сзади, отключил ударами приклада, связал, забрал оружие, быстро привел в негодность мотоциклеты, прислушался, убедившись, что основной отряд остановился, после чего издал крик ужаса и выстрелил в воздух.
И бросился навстречу преследователям, потому что счет пошел на секунды.
Констебль понимал, что нужно бежать и как можно скорее. Приказать развернуться и покинуть ставший чужим лес, но страх перед галанитом заставил его медлить.
– Узнали, кто кричал? – спросил он у парней.
Те покачали головами:
– Нет.
А глупый Фриц добавил:
– Перед смертью крики похожи.
И боевой дух, и так невысокий, начал сдвигаться в сторону отрицательных значений. Терри сплюнул и отвернулся. У Гаса, похоже, задрожали губы. А умный водитель предложил:
– Может, я съезжу за подмогой?
За что удостоился презрительных взглядов. При этом каждый кинувший взгляд подумал, что не прочь сам усесться за баранку.
– Нас шестеро, – сглотнув, произнес Дребренди, но Гас его перебил:
– А их было двое.
– Всего двое.
– Констебль, может, скажешь, за кем мы охотимся? – спросил Терри.
– Я…
Дребренди оглядел парней и понял, что больше не имеет права скрывать от них правду. Но и признаваться в том, что собирался повесить, а теперь преследует самого известного адигена Герметикона, Дребренди не собирался и быстренько соорудил удобоваримую ложь:
– Когда мы повели парня к виселице, он сказал, что бамбальеро…
– И вы молчали? – выдохнул водитель.
– Святой