Свахи и Ко. ÐлекÑандра Черчень
из ничего. Может ей и правда почудился подтекст и искры страсти в глазах собеседника? Так что девушка улыбнулась, и начала оживленно крутить головкой по сторонам, засыпав мужчину вопросами касаемо других снастей яхты.
Прогулка прошла хорошо. Даже замечательно. Нир Дареймис исправился, не наглел и был настоящим джентльменом. Мил, предупредителен и галантен. Алана даже почти перестала на него злиться и оживленно поддерживала беседу обо всем на свете.
Волей случая, профессии и собственной любознательности сваха разбиралась во всем понемножку. Недостаточно для профессионального подхода, но ее знаний вполне хватало, чтобы поддержать беседу. Притом диалог периодически вилял то в сторону политики, то перетекал в русло истории, но девушка не терялась и с охотой его поддерживала. Нир был приятно удивлен тем, что его избранница разбирается не только в женских премудростях.
Спустя полчасика на воде Алана окончательно расслабилась и уже не ждала каждый миг подколки или едкой иронии. А когда почувствовала жажду и легкий голод, а ее спутник словно почуяв это выудил из под носа яхточки маленькую корзинку с провизией так и вовсе преисполнилась к нему самыми нежными чувствами.
Ужин состоялся в тени ветвей раскидистой ивы, которая давала тень, прохладу и уединение, отгораживая парочку от любопытных глаз.
Все было замечательно… даже слишком.
Ощущая как от долгих взглядов Нира обрывается сердце, Алана злилась на себя… но не могла найти моральных сил безжалостно затоптать тот огонек чувства которое медленно разгоралось в груди.
«А будь, что будет!» – внезапно решила рыженькая, и укусила предложенное яблоко за алый бок. – Чему быть, того не миновать. Как минимум – какое – то время мне точно будет хорошо».
Так что наша дорогая сваха, разумеется, приняла важное и нужное в этот момент решение.
Но, разумеется, не оставила попыток устроить судьбу лорда.
А время шло… почти летело.
После столь многообещающей прогулки господин Дареймис пропал почти на неделю, лишь послав девушке извинительную записку, где довольно таки официальным языком сообщил о том, что уезжает по делам и известит о своем возвращении.
Алли сжимала в тонких пальцах лист дорогой бумаги и скользила взглядом по ровным строчкам, красивым буквам с вензелями. В конверте была только эта карточка, больше ничего.
А письмо… насквозь сухое и официальное. Ни следа того, что как ей казалось, связывало их еще недавно.
– Алли, милая… – раздался тихий голос Тирэль, и на плечо рыжей свахи легла узкая ладонь подруги. – Все хорошо?
– Да, – Алана даже не пыталась придать голосу нарочитую бодрость, прекрасно понимая, что коллег ей этим не обмануть.
Николетта пристально смотрела на нее с другого конца комнаты, и приспустив очки на кончик длинного носа спокойно спросила:
– Могу чем – то помочь?
– Присоединяюсь, – подала голос Тири и в интонациях красавицы – цветочка уже слышались угрожающие нотки.
– Боюсь,