Продолжение следует. Павел Комарницкий
мягко, но решительно отнимает мой палец у маленького Уэфа и маленького Уэфа у большого глупого дяди. Я смотрю на указательный палец – кровь.
Вот никому бы не поверил, что маленькие ангелочки так больно кусаются…
– … Нет, погоди, я не поняла. Зачем бетоном-то заливают? Да, и этим… асфальтом, да. Зачем это надо? Почему все эти ваши машины не могут передвигаться прямо по грунту?
Лоа, невысокая женщина с мягким, каким-то уютным (у нас бы на Земле сказали – домашним) обликом, странным образом сочетающем в себе хрупкость и округлость, никак не может уяснить принципы организации автомобильного транспорта. Она работает в управлении грузопассажирских перевозок, заведует вот теми самыми транспортными коконами. Это вообще довольно редко встречается – муж, жена и дочь имеют совершенно разные профессии.
– Вообще-то могут, – я солидно отвечаю на поставленный вопрос. – Но видишь, какое дело: при передвижении по мягкому грунту автомобили нарушают почвенный покров…
– Да почему нарушают-то?
– Высокое удельное давление на грунт… – уже беспомощно лепечу я.
– А что мешает сделать его низким?
Я набираю в грудь воздуха… и выпускаю. Действительно, что мешает? Есть гусеницы, сколь угодно широкие. Есть колеса-пневматики. Есть воздушная подушка… Что мешает? Да человеческая косность мешает. Больше ничего.
– Ты еще не знаешь, Лоа, что такое железная дорога, – встревает моя жена. – Только представь: длинная-предлинная насыпь, от горизонта до горизонта, поверх нее почти сплошь настланы поперечные деревянные брусья, а поверх этих брусьев положены в два ряда стальные продольные брусья сложного профиля. Да что там… – она щелкает пальцами, вспыхивает виртуальный дисплей. – Смотрите!
На объемном экране движется поезд во всей красе – рычащий тепловоз, окутанный сизым дымом выхлопа, тянет длинный состав, груженый углем. Лязг, грохот, выгибаются под тяжестью рельсы…
– Ужас! – Лоа потрясенно смотрит на чудовищное порождение извращенного человеческого ума. – Так возят у вас все грузы? Вот в этих корытах?
– Да если бы только грузы… – окончательно наводит ужас моя супруга. – Они и сами так путешествуют. Залазят внутрь вот таких корыт и едут. Причем не туда, куда им надо, а туда, куда едет связка корыт.
– Это не совсем так. Корыта для людей закрытые, и с окошками, и едут они приблизительно в нужную сторону, – заступаюсь я за родную цивилизацию, и мне самому смешно.
– Да ну вас, в самом деле, – смеется и Лоа. – Давайте лучше пить чай…
Маленький Уэф уже давно спит у себя в детской. Мы сидим на краю полукруглой выступающей веранды. Над нами – зеркальная поверхность громадного «блина» висячего жилого комплекса. Сама жилая секция висит под днищем «блина» на длинном тросе, и весь комплекс напоминает люстру с висюльками. Солнце уже скрылось, и огненное зарево медленно перемещается по горизонту, бледная радуга отмечает положение светила. Красиво!
– … Нет, ты не понимаешь. Нет у тебя достаточной теоретической подготовки, ты уж не обижайся.
– Я и не обижаюсь.