На руинах Мальрока. Артем Каменистый
страшно – лишь бы не этой ночью. Наш друг Цавус послал всех своих братьев на поиски неких беглых негодяев, так что нам никто не должен помешать до утра.
– Да, это он правильно поступил. Пускай ищут. И еще: Дан, карающие считают, что королевство обречено. Недолго ему держаться осталось: потеря Межгорья – первый признак, следом падет граница, и потеряют весь юг. Вот и торопятся урвать хоть что-нибудь и обеспечить покорность беженцев.
– И что они могут урвать, если королевство погибнет?
– Люди, Дан… люди. Если погань все же победит на границе, многие отсюда уйдут. А это большая выгода, если знать заранее и быть к такому готовым. Деваться-то беженцам некуда, богатств у простого народа больших тоже нет. Можно на землю поставить, закабалить – на чужбине прав у них не будет. А еще – золото: если взяться за аристократов и здешнюю церковь всерьез, то немало можно выдавить. И пусть с королем делиться придется, но изрядный куш все равно достанется. Когда карающие устроили очищение в Карайесе, то из десяти баронов там два-три уцелело, да и то потому, что «добровольно пожертвовали» большие средства ордену. Там, правда, делалось все под присмотром имперской армии, так что развернулись не стесняясь. Здесь вряд ли такое получится, но все равно дело выгодное.
– Интересные у инквизиции способы заработка.
– Своей выгоды никто не упустит, а уж эти стервятники и подавно. Не так ли, Цавус? Молчишь? Дан, вы, кажется, о чем-то хотели побеседовать с нашим другом?
– Я человек ранимый – еще не оправился от разговора с его слугой. Цавус, знаете, что я сделал с этим стариком? Для начала выколол ему глаза и насыпал в них соли. Потом нарисовал у него на груди крест раскаленной кочергой. Потом…
– Дан, умоляю – не портите своими неаппетитными рассказами красоту момента. Вино здесь недурственное – не надо мешать прочувствовать букет.
– Ладно, не буду. Цавус, ваш слуга до сих пор жив. Я ведь не убийца. Я спросил его всего лишь один раз – один маленький вопрос задал. И что он мне ответил? Он ответил: «Не знаю». Очень хорошо подумайте, что стоит говорить, когда я вытащу кляп. Не сомневаюсь, что у вас из глубины души рвется много самых разнообразных слов, но еще раз намекаю – подумайте, прежде чем произнесете их вслух. Я, мягко говоря, не питаю к вам теплых чувств. Попадись вы мне сразу, еще там, в вашем пыточном подвале, порвал бы ногтями и зубами. Без разговоров. Сейчас остыл я, да и размяк от усталости и пищи хорошей, но злость ведь никуда не исчезла – злопамятный я. Понимаете? Вижу по глазам, что уже задумались. Ну что же, приступим.
Вытащив из пасти гада импровизированный кляп, злобно прошипел в лицо:
– Где Зеленый?!
Завидев в глазах инквизитора явное непонимание, уточнил:
– Где мой попугай?
– Птица? – без особого страха, но с долей растерянности уточнил Цавус. – Птицу вашу герцог Шабен забрал.
– Надо же, сам герцог забрал! И что же мой попугай там делает? У герцога!
– Сэр страж,