По их следам. Тесс Герритсен
представляя полного и лысеющего Хью Тэвистока в качестве графа «такого-то». «Да, мне просто нужно было угомониться и довольствоваться этими десятью акрами земли в Коннектикуте. Объявить себя графом чего-нибудь и преспокойно выращивать огурцы».
Но тогда Ричард наверняка скучал бы по своей работе – по этим восхитительным, приятно щекочущим нервы мгновениям опасности, международным состязаниям интеллектов, напоминающим хитрую игру в шахматы. Мир менялся так быстро, что день ото дня ты просто не знал, кто был твоими врагами…
Ричард наконец-то заметил поворот на Четвинд. По обе стороны дороги высились величавые вязы – совсем так, как описывала черноволосая женщина. Царственное впечатление от подъездного пути подкреплял особняк, стоявший в самом конце дороги. Это был не просто загородный коттедж – скорее замок, с башенками и увитыми плющом каменными стенами.
Аккуратный, типично английский парк раскинулся на внушительного размера владениях, кирпичная дорожка вела к чему-то, напоминающему средневековый лабиринт. Так вот где старый Хью Тэвисток восстанавливал силы после сорока лет верного служения королеве и стране! Что и говорить, графский титул и наследственные владения значительно облегчали жизнь – понятно, что все эти богатства были приобретены отнюдь не благодаря государственной службе.
Хью производил впечатление простого приземленного парня, который совсем не походил на аристократа, обосновавшегося в загородном имении. У Тэвистока не было ни высокомерных манер, ни претензий на нечто важное – он скорее напоминал рассеянного госслужащего, который совершенно случайно забрел в святая святых МИ-6.
Изумленный роскошью владений приятеля, Ричард поднялся по лестнице, без проблем прошел через сканер безопасности и направился в зал приемов. Там, среди массы уже прибывших гостей, он увидел множество знакомых лиц.
Лондонский экономический саммит привлек политиков и финансистов со всего континента. Вулф сразу заметил американского посла, самодовольного и любопытного, как государство, представителем которого он был. По ту сторону комнаты Ричард увидел трио своих старых знакомых из Парижа. Филипп Сен-Пьер, французский министр финансов, оживленно беседовал с Реджи Вэйном, главой парижского отделения Банка Лондона. В небольшом отдалении стояла жена Реджи, Хелена, которая выглядела игнорируемой и раздраженной, как обычно. Собственно, а видел ли Ричард хоть когда-нибудь эту женщину счастливой и довольной?
Внимание Ричарда привлек громкий, вызывающий женский смех, и он узрел еще одну личность, знакомую ему по парижским временам, – Нину Сазерленд, вдову посла, мерцавшую от горла до лодыжек зеленым шелком и стеклярусом. Несмотря на то что ее муж умер уже достаточно давно, эта немолодая «девочка» все еще работала на публику, словно жена опытного дипломата. Около Нины стоял ее сын лет двадцати, Энтони, который, по слухам, был художником. В своей пурпурной рубашке парень бросался в глаза точно так же, как