ПушкинÑкие меÑта РоÑÑии. От МоÑквы до Крыма. ÐлекÑандр ВаÑькин
музыку А. Алябьева и А. Верстовского. Начался вечер нетрадиционно: собравшиеся стоя аплодировали, причем не артистам, а зодчему Бове. Главным героем спектакля явился персонаж по имени Гений России (в исполнении Павла Мочалова), провозглашавший:
Воздвигайтесь, paзpyшенные стены!
Восстань, упадший ряд столпов!
Да снова здесь звучат и лиры вдохновенны,
И гимны фебовых сынов!
Интересно, что зрителей, желающих попасть на первое представление, оказалось больше, чем мог вместить театральный зал, и потому спектакль пришлось повторить на следующий день. Сергей Аксаков вспоминал: «Большой театр, возникший из старых, обгорелых развалин, изумил и восхитил меня. Великолепное громадное здание, великолепная театральная зала, полная зрителей, блеск дамских нарядов, яркое освещение, превосходные декорации…»
Цены на театральные билеты зависели от расположения мест. Самыми дорогими были ложи бельэтажа, по 20 рублей, годовой абонемент обходился в 250 рублей. В партер можно было попасть за пятерку, а то и за три рубля с полтиной. На галерку пускали за пятьдесят копеек.
1 сентября 1826 г. театр почтило своим присутствием царское семейство, посетившее Москву по случаю коронации. Свежекоронованный император Николай обновил царскую ложу, задрапированную малиновым бархатом. В честь исторического события устроили маскарад в русских национальных костюмах. Освещала все это действо огромная люстра в 1300 свечей.
А 12 сентября 1826 г., вскоре после своего возвращения в Москву, в Большой театр пришел и Александр Пушкин. В тот вечер шла комедия А. Шаховского «Аристофан». «Когда Пушкин, только что возвратившийся из изгнания, вошел в партер Большого театра, мгновенно пронесся по всему театру говор, повторявший его имя: все взоры, все внимание обратилось на него. У разъезда толпились около него и издали указывали его по бывшей на нем светлой пуховой шляпе. Он стоял тогда на высшей степени своей популярности», – писал Н.В. Путята.
Даже императора не встречали в театре так, как Пушкина. Кажется, что сам факт его появления спровоцировал нечто вроде спектакля. И если весть о нагрянувшем настоящем ревизоре вызвала немую сцену в гоголевской пьесе, то приход Пушкина возбудил живую сцену. «Впечатление, произведенное на публику появлением Пушкина в московском театре после возвращения из ссылки, может сравниться только с волнением толпы в зале Дворянского собрания, когда вошел в нее А.П. Ермолов, только что оставивший кавказскую армию. Мгновенно разнеслась по зале весть, что Пушкин в театре; имя его повторялось в каком-то общем гуле; все лица, все бинокли обращены были на одного человека, стоявшего между рядами и окруженного густою толпою», – свидетельствовали очевидцы.
Пушкин въехал в Москву победителем, потому и сравнивает его современник с Ермоловым. Происходящее на театральной сцене вмиг перестало волновать зрителей, взоры их направились в сторону Пушкина, потрафив его самолюбию: «Надобно было видеть