МоÑква 1812 года глазами руÑÑких и французов. ÐлекÑандр ВаÑькин
которую гр. Ростопчин напечатал впоследствии под заглавием: «Подробный список всех корпусов, составлявших армию, вошедшую в Российские пределы под предводительством Наполеона Бонапарте, с присовокуплением потерь, понесенных армиею сею убитыми и ранеными во всех сражения до Бородинского, – составленный из бумаг, оставленных Французами в Москве».
Вскоре Шмидт сбросил маску и вышел из больницы. Так как он был большой говорун, участвовал во всех войнах со времен революции, знал множество анекдотов о маршалах, генералах и других более известных офицерах французской армии, – он был хорошо принят в нескольких домах и долгое время жил у г-жи Корсаковой и других русских бар, то в городе, то в деревне[45].
В 1813 году государь император повелел формирование немецкого легиона. Шмидт выразил гр. Ростопчину желание поступить в него. Граф снабдил его рекомендательным письмом к его высочеству[46]. Шмидт уехал; и в продолжение некоторого времени об нем не было никакого слуха. Во время реставрации он возвратился во Францию и вступил в королевскую службу; потом вышел в отставку и уехал в Константинополь, где неосторожным своим поведением обратил на себя внимание бар. Строгонова, который хотя по-видимому и не нашел ничего предосудительного в захваченных у него бумагах, но тем не менее настоял на том, чтобы он выехал из Константинополя. Шмидт отправился в Грецию, Египет и Нубию, блуждал по пустыням, долго оставался в этих странах, выдавал себя за медика, практиковал, заработал несколько денег и отправился в Варварийские владения. Узнав, что в Испании возгорелась междоусобная война, он переправился на Европейский берег и вступил в ряды армии под знаменами «апостольской партии».
Шмидт – швейцарский уроженец. Ему должно быть около 50 лет, он довольно красивой наружности, груб, необразован и невоздержан. Он говорит на многих языках, но пишет одинаково дурно на всех, равно как и на французском. Он долго служил в Испании и знает страну как нельзя лучше, он очень храбр и весь изранен. Я не думаю, чтобы можно было возложить на него поручение, при исполнении которого потребовались бы осторожность, последовательность и сведения, но он отличный партизан, способный на блистательный и отчаянный подвиг, словом – рубака. Во время пребывания своего в Москве он казался искренним роялистом и выказывал ненависть к якобинцам всех стран. Он весьма деятелен и вкрадчив. Самый неоцененный дар, которым наградила его природа, – это громадная память: он помнит хронологию всех замечательных событий войны, название мест всех сражений, нумера полков и имена всех генералов и офицеров, имевших какое-либо командование во французской армии.
Вот все, что сохранилось в моей памяти касательно этой личности.
1. Когда для войны 1812 года Наполеон потребовал от вассальных королей их контингентов, сообщил ли он им свое намерение
Дом М.И. Римской-Корсаковой стоял на Страстной площади, известен как «Дом Фамусова». Снесен в 1968 г. при постройке нового здания «Известий».
Принцу Ольденбургскому.
Т.е. А.Я. Булгакову; подлинник по-французски.