Странная пара. Татьяна Тронина
домики, дальше пойдут новостройки (кажется, именно там должна быть и единственная в городе гостиница), а на противоположном конце – старинная часть Дольска. За ней, как показала спутниковая карта, уже начинается лес, чуть ли не несколько сотен километров… Почти тайга.
«Теперь понятно, почему тут такой свежий, чистый воздух, разительно, поразительно отличающийся от московского…»
Дорога шла вниз. Такси довольно долго виляло по шоссе, среди маленьких одноэтажных домишек, окруженных заборами.
– Как в деревне… – вырвалось у Иванки.
– Это частный сектор, барышня, – необидчиво, охотно отозвался таксист. – А дальше нормальные, городские дома будут. Сами-то откуда, если не секрет?
– Из Москвы.
– О, из Москвы! Тогда понятно… Вам тут все деревней будет казаться.
– Воздух здесь чистый.
– Ну, по сравнению с московским!.. – засмеялся таксист.
– А это что? Вон там… Трубы какие-то.
– Где? Это фабрика. У нас фабрика есть, макаронная. Известная! За счет нее весь город кормится, рабочие места и все такое… – сообщил таксист. – Но вы, барышня, не смотрите, что трубы – воздух они не портят. Макароны – это ж вам не какое-то там химпроизводство…
Из-за облаков выглянуло солнце, стремительно, неотвратимо озарив светом низину. Маленький серый городишко преобразился буквально на глазах, и стал каким-то сказочным. Игрушечно-сказочным. Словно художник прикоснулся к пейзажу волшебной кистью, расцветил его яркими, сочными мазками.
– А можно на минутку остановиться? – попросила Иванка.
Таксист притормозил.
Девушка вышла из машины, взобралась на бордюрный камень. Отсюда город был как на ладони. Блестящие крыши домов, зеленые, желтые, розовые фасады… Деревья в конце ноября уже голые, но кое-где на ветру, точно вкрапления люрекса, сверкали, переливались нити темно-золотой листвы.
Погода была странная, неуютная – застывшая на грани осени и зимы. Безвременье какое-то… Но выглянувшее из-за облаков солнце разрушило это холодное безмолвие, согрело сердце надеждой.
В этот момент Иванку отпустило. Ушел куда-то неприятный дорожный мандраж; исчезли пустые, лишние, мешающие сосредоточиться мысли – и сразу стало легче дышать.
– Красиво! – улыбнулась Иванка таксисту, вполоборота смотревшему на нее из окна «Жигулей».
Таксист тоже немедленно расплылся в ответной, добродушной улыбке.
Наверное, Иванка ему нравилась. И он ее не торопил. Понимал, принимал ее романтичный порыв – то, что попросила специально остановиться, выскочила из машины, стала любоваться городом… Да, такая вот она, Иванка, свободная в своих чувствах, милая, чистая девушка (даже несмотря на то, что приехала из самого ада, из Москвы то есть!).
Иванке был хорошо знаком подобный взгляд, подобное рыцарское отношение. Мужчины всегда относились к ней покровительственно, считали ее нежным созданием, далеким от всего земного… Даже нахальные уличные приставалы («Девушка, а что вы вечером делаете? Девушка, а давайте