Господь. Романо Гуардини
он приходится как раз туда, где для человека, ставшего неуверенным из-за греха, соблазн должен стать смертельным: внутренний мир плывет, он освобожден от весомости после долгого поста, возможное и невозможное теряют четкость очертаний; воображение требует необычайного, поражающего. К этому прибавляется притяжение бездны. Да и кто не ощущал нечто подобное, стоя на высоте и видя перед собой разверзающуюся пропасть? Не попробовать ли? Не соскользнет ли нога? О, это искушение самим падением, завуалированное упоминанием обещанной охраны! Оно помутило бы сознание всякого, кто лишен предельно чуткой бдительности. Но здесь сохраняется эта бдительность, и – искушение опять отскакивает. «Написано также» – и какая высокая свобода выражается в том, что это не просто отпор, который означал бы еще некую связанность, но ответ, порожденный чистотой самого сердца и утверждающий общий для всех долг. «Не искушай Господа Бога Твоего».
Противник еще раз собирается с силами: вот вершина горы и расстилающаяся слава мира. И она будет принадлежать тому, кто воистину способен господствовать! Как должны взыграть сила духа, достоинство возвышенной личности и воля к власти! Нежнейшая и мощнейшая восприимчивость самого живого из когда-либо бившихся сердец, – как должна была она почувствовать драгоценность мира, сладко и мощно вливающуюся в кровь и взывающую ко всем силам, способным охватывать и обладать, образовывать и творить: то величие, которое Ты есть, которое Ты в себе чувствуешь – куда хочешь Ты его направить? В несостоятельность мелких людей? В тупость благочестивых? В миссию странствующего проповедника? Разве не видишь Ты славу вокруг мирового престола? Ты же Владыка! Величие и задачи Владыки ожидают Тебя! Небывалая приманка! Но только ценой ее было бы отпадение от Бога. «Все это дам Тебе, если, падши, поклонишься мне». Речь идет теперь о последнем «или – или». И раздается последний окончательный ответ: «Отойди от Меня, сатана, ибо написано: Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи». Тогда диавол отходит от Него. Лука говорит: «до времени» (Лк 4.13).
Иисус же возвращается к людям; следуют тихие дни, предвестники будущего великолепия. Но вскоре люди начинают приходить к Нему.
Как прекрасны мирные эпизоды, о которых рассказано в начале четвертого Евангелия. Например, Иоанн стоит, а Иисус проходит мимо, и Креститель указывает на Него: «Вот, Агнец Божий». Два ученика слышат это и идут за Иисусом. Он же оборачивается, видит, что они идут за Ним, и спрашивает: «Что вам надобно?» Они не знают, что сказать, и отвечают: «Учитель, где живешь?» Он говорит: «Пойдите и увидите». Они идут с Ним, видят, где Он живет, и остаются на весь вечер. И это были Андрей и Иоанн.
С какой мощью жизнь Иисуса проявляется в этих событиях! Из полноты и величия многолетнего молчания выступает смирение и включается в определенный порядок. Небо над Ним разверзается, Дух нисходит и голос Отца говорит о Его вечном благоволении. От Иордана Иисус уходит в одиночество пустыни. Перед