Память о смерти. Нора Робертс
хриплым, когда он протянул ее брюки вниз по ногам.
Его руки, подумала Ева, снова вскидываясь всем телом, его руки так же искусны, как и его рот. Стянутые узлом мышцы сжались еще туже, а потом расслабились в стремительном высвобождении.
Ее пальцы запутались в его волосах, захватили полными горстями этот черный шелк и потянули его вниз, туда, где уже вновь распустился цветок желания. Он уже созрел настолько, что одного движения языка Рорка хватило, чтобы послать ее в полет.
И он был с ней, он вместе с ней прошел через все вздохи, возгласы и содрогания.
Теперь уже она дрожала, ее тело источало жар. Она была влажной, безумной, разнузданной и вся целиком принадлежала ему. Нависая над ней, он заглянул ей в лицо, а она опять схватила его за волосы.
– Мощно, – сказала она ему. – Мощно и быстро. Заставь меня кричать. – И она притянула его рот к своим губам в тот самый миг, как он вошел в нее.
Он бросился на нее, как разъяренный зверь, и она устремилась ему навстречу. Они вместе пустились в бешеную скачку, ее бедра яростно вскидывались, требуя все больше и больше, а его губы заглушали рвущийся у нее из груди крик.
Беспощадно подстегивая друг друга, они вместе достигли вершины и сорвались с нее.
Ева уже почти отдышалась и даже решила, что рано или поздно… ну, когда-нибудь… вновь обретет способность двигать ногами.
– Только не забывай: это была моя вина.
Рорк лениво шевельнулся.
– А?
– Это была моя вина, вот почему ты только что слетел со скалы.
– О да, это исключительно твоя вина. – Он скатился с нее, лег на спину и перевел дух. – Сука.
Ева фыркнула и засмеялась, а потом сплела пальцы с его пальцами.
– Ботинки еще на мне?
– Да. Весьма занимательное и волнующее зрелище, с учетом того, что брюки все еще в них заправлены, но при этом вывернуты наизнанку. Я спешил, мне было не до них.
Ева приподнялась на локтях и оглядела себя.
– Ха. Пожалуй, я их совсем сниму. Может, пойду поплаваю.
– По-моему кто-то собирался потереть мне спинку.
Ева взглянула на него.
– Как странно! Я больше не чувствую себя виноватой.
Рорк прищурился.
– А как же быть со мной? Мои чувства глубоко травмированы.
Ева усмехнулась в ответ, приняла сидячее положение, опираясь на руку, и принялась стягивать с себя ботинки. Когда Рорк тоже сел, она повернулась, и они оказались лицом друг к другу, совершенно обнаженные.
– Я потру тебе спинку, но это будет записано мне в кредит с зачетом на следующий раз, когда я выставлю себя полной идиоткой.
Рорк похлопал ее по колену.
– Идет, – сказал он, поднялся на ноги и предложил ей свою руку.
В маленьком гостиничном номере на Десятой авеню Труди Ломбард внимательно изучала себя в зеркале. Думает, он ее испугал. Ну, может, и было немного, но это еще не значит, что она сбежит, поджав хвост, как побитая собака.
Она заслужила компенсацию за то, что чуть ли не полгода терпела у себя