Мой XX век: счастье быть самим собой. Виктор Петелин
активность. В нем происходят глубокие психологические изменения. На этом процессе внутреннего преображения и сосредоточивает свое внимание М. Шолохов: нельзя же понять человека, не поняв его внутреннего содержания, его мыслей, чувств и стремлений.
Начиная с этого эпизода, мы ни разу не видим Григория в бою с красными. Смерть Натальи, тиф, отступление в обозе, возвратный тиф – таковы жизненные вехи Григория до его вступления в Первую Конную. Он вместе с Прохором «мирно, по-стариковски» отступает: «То, что происходило на отодвигавшемся к югу фронте, его не интересовало» (Т. 5. С. 267). Он понимал, что война подходила к концу. И со всей очевидностью Григорий ощутил позорность этого конца для себя и всех трудящихся, принимавших участие в белогвардейском движении, тогда, когда он, снова заболевший тифом, слушал старинную донскую песню: «Над черной степью жила и властвовала одна старая, пережившая века песня... И в угрюмом молчании слушали могучую песню потомки вольных казаков, позорно отступавшие, разбитые в бесславной войне против русского народа» (Т. 5. С. 279). Как личное горе переживает Григорий позорность этой бесславной войны, слушая песню. «Словно что-то оборвалось внутри Григория... Внезапно нахлынувшие рыдания потрясли его тело, спазма перехватила горло» (Т. 5. С. 278). Только после разгрома белой армии, докатившись до Новороссийска, большая часть казачества влилась в Красную Армию. Вступил и Григорий Мелехов. Здесь его духовное настроение коренным образом меняется. Он снова активен, храбр, энергичен. Практический опыт, который он приобрел в гражданской войне, привел его к ясному и твердому пониманию, что белогвардейцы ему «насолили достаточно» и враждебны трудовому человеку. Вот почему, находясь в Красной Армии, он «с таким усердием навернул» корниловского «полковничка», когда ему «довелось цокнуться в бою» с ним, что от него только «полголовы вместе с половиной фуражки осталось». Об этом рассказывает Прохору сам Григорий. Да и сам Прохор заметил изменения, происшедшие с Григорием. «Переменился он, как в Красную Армию заступил, веселый из себя стал, гладкий как мерин» (Т. 5. С. 309). Это же было сразу видно, как только Григорий принимает решение никуда не уходить, а вступить в Красную Армию: «Поехали на квартиру, ребятки, держи за мной! – приказал повеселевший и как-то весь подобравшийся Григорий».
Возвращаясь из Красной Армии, он «с наслаждением мечтал о том, как... поедет в поле». Он мечтал о тихой, мирной жизни, и на все был готов, «лишь бы жить спокойно». Если раньше Григорий активно участвовал во всех крупных событиях своего времени, то сейчас он пытается совсем устраниться от общественной жизни: и его «земля кликала к себе, звала неустанно день и ночь» (Т. 4. С. 293). Но первый же разговор с Кошевым убеждает его в том, что жизнь оказывается не такой уж простой, «какой она представлялась ему недавно. В глупой, ребячьей наивности он предполагал, что достаточно вернуться домой, сменить шинель на зипун, и все пойдет как по писаному: никто ему слова не скажет, никто не упрекнет, все устроится само собой, и будет он жить да поживать