Ампир «В». Виктор Пелевин
в двух местах – в магазине «LovemarX» на площади Восстания и в комплексе «Archetypique boutique» в Пожарском проезде.
Я, кстати, давно обратил внимание на пошлейшую примету нашего времени: привычку давать иностранные имена магазинам, ресторанам и даже написанным по-русски романам, словно желая сказать – мы не такие, мы продвинутые, офшорные, отъевроремонтированные. Это давно уже не вызывало во мне ничего, кроме тошноты. Но названия «LovemarX» и «Archetypique boutique» я видел так часто, что поневоле перестал раздражаться и подверг их анализу.
Из теоретического курса я знал, что словом «lovemarks» в гламуре называют торговые марки, к которым человек прирастает всем сердцем, и видит в них уже не просто внешние по отношению к себе предметы, а скелет своей личности. Видимо, «X» на конце была данью молодежному правописанию – или комсомольским корням (в торговом зале на видном месте стоял мраморный бюст Маркса).
«Архетипик Бутик» оказался целым комплексом бутиков, в котором легко можно было заблудиться. Выбор был больше, чем в «Лавмаркс», но я не любил это место. Ходили слухи, что раньше тут располагалась инспекция Гулага – то ли геодезическое управление, то ли кадровая служба. Узнав об этом, я понял, почему Бальдр и Митра называют эту точку «архипелаг гламур» или просто «архипелаг».
На стенах в «Архетипик Бутик» во множестве висели фотографии дорогих спортивных машин с дурашливыми подписями вроде «тачка № 51», «тачка № 89» и так далее. На товарном чеке присутствовал один из этих номеров, и покупатель, правильно назвавший марку соответствующего автомобиля, получал десятипроцентную скидку.
Я понимал, что это обычный рекламный трюк – покупатель бродит по архипелагу в поисках тачки и натыкается на новые товары, которые можно будет со временем в эту тачку положить. Но все же взаимный магнетизм этих слов казался жутким.
Была еще одна торговая точка, где следовало покупать безделушки вроде дорогих часов и курительных трубок. Она называлась «Height Reason», бутик для мыслящей элиты (так заведение позиционировалось в ознакомительной брошюре). По-русски название записывалось одним – и странным – словом «ХайТризон».
Трубки были мне ни к чему – я не курил. А что касалось дорогих часов, то меня навсегда отпугнула от них реклама «Patek Philippe» из той же ознакомительной брошюры. Там было сказано: «You never actually own a Patek Philippe. You merely look after it for the next generation»[1].
Из «Криминального Чтива» Тарантино я помнил, как выглядит технология передачи ценных хронометров следующему поколению: в фильме фигурировали часы, которые отец героя сберегал в прямой кишке, сидя в японском лагере. История бизнесмена Ходорковского делала этот сюжет вполне актуальным и в наших автономиях. Кстати сказать, именно с тех пор многочисленные фото Ходорковского за решеткой стали казаться мне рекламой «Патек Филип» – голые запястья держащегося за решетку предпринимателя делали мессидж предельно доходчивым. На мой вкус, хронометр «Патек Филип» был слишком большим. Сам он, может, и пролез бы, но вот металлический браслет…
В общем, войти в мыслящую элиту нашей страны мне не удалось. Разумеется, как и все лузеры,
Вы никогда по-настоящему не владеете часами «Патек Филип». Вы просто сохраняете их для следующего поколения.