Жизнь Шаляпина. Триумф. Виктор Петелин
же… И все же… Нет, все, что сложилось в жизни России, порой казалось незаконным, несправедливым, нуждающимся в переустройстве. Часто Шаляпину вспоминался в эти дни Петр Великий, отменивший боярские, княжеские, дворянские привилегии, он ценил людей по уму и таланту… Меншиков стал князем, светлейшим вполне по заслугам перед Отечеством, многие другие тоже выдвинулись по заслугам. Но ведь Врубель и Тучков тоже талантливы, подсказывал внутренний голос, и Шаляпин начинал сомневаться в своей правоте. Да и Серов много хорошего рассказывал об императоре Николае Втором, чуть ли не ежедневно встречаясь с ним во время работы над его портретом. Но стоило Шаляпину заикнуться о сложных своих противоречиях, как Горький тут же подавлял его сомнения, выдвигая такие аргументы, против которых бывал бессилен возражать: они талантливы, потому что у них другие условия жизни: у них гувернеры, наемные учителя, которым платят, добывая средства жестокой эксплуатацией наемного труда рабочих и крестьян. Вот где таится основа успеха этих избранных жизнью людей…
По устоявшейся привычке Шаляпин вставал поздно, долго нежился в постели. Иола приносила ему газеты, и он просматривал театральную и светскую хронику, происшествия, курьезы, случающиеся в городе. Потом выходил, приводил себя в порядок, приветствовал хозяюшку, усаживался за длинным столом рядом с Горьким, который тоже вставал поздно. За столом иной раз сидели незнакомые Шаляпину люди. Однажды Федор Иванович поинтересовался одним из таких «застольников». Горький с удивлением посмотрел на человека, о котором спрашивал Шаляпин, и тоже ничего связного не мог сказать о нем. Значит, подумал Шаляпин, в этом доме нет никакого порядка, всех привечают, никому не отказывают в приеме. Приходили, расспрашивали, кого-то Горький уводил в свой кабинет, а спустя какое-то время вошедший уходил нагруженный книгами.
Сначала Шаляпин возмущался, упрекал Горького в излишней расточительности, а потом привык и не вмешивался в столь необычный порядок. Значит, так надо…
– Понимаешь, Федор, книги нужны для рабочих библиотек, пусть читают Чернышевского, Белинского и Добролюбова, книги которых давно зовут Русь к топору и просвещают мозги их читателей. А те молодые ребята, которых ты видишь, просто золотые, ни перед чем не остановятся, не боятся ни арестов, ни ссылок, ни тюрьмы. Ведь надо ж быть такими глупыми правителями, чтобы высылать из Москвы, Казани, Петербурга в Нижний всех, кто протестует против самодержавия, против правительства. И представляешь, какая сильная оппозиция существующему строю возникла здесь. Вот недавно заходил ко мне Алексей Васильевич Яровицкий, без сомнения и с полной уверенностью могу сказать, что в будущем это крупный писатель, сужу по его метким публикациям в «Нижегородском листке», где он сотрудничает. А четыре года тому назад он принял участие в подготовке общероссийского студенческого съезда, на второй день съезда все его участники были арестованы, а Яровицкого выслали сюда, в Нижний Новгород. С любовью и уважением