Смерть и немного любви. Александра Маринина
было Даша.
Но Настя, сообразившая, что она сейчас скажет: «Теперь уже можно каждому со своей половиной», быстро прервала ее:
– Не будем нарушать традицию. Как два раза ехали, так и в третий раз поедем. Бог троицу любит.
Даша покорно села в машину к Чистякову, а Настя устроилась рядом с братом.
Некоторое время они ехали молча. Наконец Александр не выдержал:
– Ася, тебе не кажется, что…
– Кажется. И я прошу тебя, Санечка, пусть это будет казаться только нам с тобой. Ты утром обещал мне любую помощь и говорил, что я могу полностью на тебя рассчитывать. Говорил?
– Говорил. Что от меня требуется?
– Во-первых, молчать. Лешка не должен знать об этом, а Дарья – тем более. Они с ума сойдут от страха. Во-вторых, смотри в зеркало заднего обзора, не тащится ли кто за нами. В-третьих… Впрочем, нет. Третьего не надо.
– Почему? Говори, Ася, я все сделаю.
– В-третьих, запомни, что у меня в сумке лежит пистолет. Воспользоваться им я вряд ли смогу.
– Почему?
– Не знаю. – Она пожала плечами. – Растеряюсь, испугаюсь, да мало ли что… Привычки нет.
– Ты хочешь, чтобы им воспользовался я?
– Боже упаси! Ни в коем случае. Просто помни, что он у меня есть. И если что-то произойдет, следи, чтобы сумку у меня не вырвали или я ее сама где-нибудь не бросила. А то с меня станется с перепугу. Кстати, опять же, если что – помни, что сумкой, в которой лежит пистолет, можно достаточно эффективно бить по голове. Я точно не сумею этого сделать, а вот ты справишься.
Они подъехали к ресторану и сразу увидели своих родителей, оживленно разговаривающих у входа. Настя выскочила из машины и бросилась к матери, которую не видела несколько месяцев.
– Мамуля!
– Доченька! Поздравляю тебя! Алеша, иди сюда, дорогой мой!
Надежда Ростиславовна приподнялась на цыпочки и ласково ухватила Чистякова за волосы.
– Молодец, умница, Алешенька, заставил-таки Настю взяться за ум. Я всегда знала, что ты своего добьешься. Молодец!
Несколько минут были посвящены объятиям, поцелуям и поздравлениям. Настя с любопытством наблюдала за Павлом Ивановичем, своим родным отцом, который, казалось, никакой неловкости не испытывал. Похоже, братец Александр был прав, все это было так давно, что уже никого взволновать не может.
Проходя в зал, Настя догнала Дашу, идущую рядом со своей матерью, и тронула ее за руку.
– Дашуня, давай будем делать лицо. Ни к чему волновать родителей. Ладно?
Даша подняла на нее больные усталые глаза и молча кивнула.
За столом Настя сидела напротив отчима, от которого не укрылась ее бледность и напряженное выражение лица. Он некоторое время молча посматривал на падчерицу, потом демонстративно вынул из кармана сигареты и сделал ей знак рукой.
Они вышли в холл, где стояли кресла и урны, сели и закурили.
– Выкладывай, ребенок, – строго сказал Леонид Петрович. – И не вздумай мне врать, что у тебя ничего не случилось.
– В загсе произошло убийство, – просто сказала Настя. – Убили