Т@йва: Диалоги о Японии. Александр Куланов
стране. У нас это всё давно в прошлом, а японцы смотрят всё ещё куда-то туда, назад.
– Есть такая инерция?
– Да, они что-то рассказывали мне о том, что у нас коммунисты, люди-роботы, люди-звери какие-то. Ужас! Меня, в свою очередь, шокировало японское утро: десятки тысяч людей в одно время в одном направлении идут в одинаковых рубашках, костюмах, с одинаковыми лицами и, похоже, что на одинаковую работу! Женщины тоже в одинаковых костюмах и с одинаковыми сумками. Страшное слово – толпа. А здесь появляется ощущение толпы клонов. Надеюсь, что я ошибаюсь, но ощущение не очень приятное.
В Театральном центре Т. Судзуки
– Мне понятно возникающее ощущение японской одинаковости. Но вот японские актёры – они же люди творческие. Вряд ли им это присуще?
– Безусловно, они немножко другие. Кстати, очень много подарков мне надарили – любят дарить подарки. Актёры мне рассказывали, что они другие, но всё равно… Вот у нас если человек энергичен, то он энергичен постоянно. Актриса-героиня и в жизни, как правило, характерная. Лирическая – и в жизни лирическая. А у японцев это как-то скрыто. Они… скромны, что ли… Даже эпитета не могу подобрать.
Вот у нас были посиделки в ресторане. Казалось бы, всё придумано для того, чтобы мы могли перемешаться, перезнакомиться и пообщаться. А на практике получилось, что японцы сели кучкой и тихо шушукаются между собой, и мы расположились, как у себя дома, но тоже заняты только самими собой. А посередине граница, на которой «три богатыря»: Олег Павлович Табаков, Тадаси Судзуки и Адольф Яковлевич Шапиро – постановщик «На дне».
Я очень старалась понять японцев, что-то узнать о них – это же так интересно! Но так сложно… Имея поверхностные знания о японском театре, я пыталась понять всё сама. Мне понравился современный японский театр. Я поняла, что они очень импульсивные и энергетически наполненные люди на сцене. Но когда ты с ними разговариваешь в жизни, они очень уж уравновешены, даже астральные какие-то. Я не могу сказать, что не идут на контакт. Нет, они доброжелательны, но они держат дистанцию.
– А у тебя не было ощущения, что ты не веришь этому контакту, такой выдержанной открытости?
– Было ощущение общения с маской. И, что интересно, мне одна японка рассказала, что они все учат английский язык, но почти никто не говорит по-английски. Это тоже снижение возможности контакта. Я однажды там заблудилась, подходила к ним на улице: «Do you speak English?» «Where are you from?» – спрашивали они. «Russia», – отвечала я, и они, мило улыбаясь, уходили. Я была в шоке – они же понимали меня!
– Не могу с тобой согласиться. То, что они отвечали тебе вопросом, не значит, что они тебя понимали.
– Может быть. В конце концов, одна японка меня проводила до гостиницы и рассказала об изучении английского языка. «В Японии все говорят по-японски», – сказала она мне, и я начала записывать японские слова.
– Например?
– Коннитива, саёнара, названия ещё блюд каких-то японских.
– Кстати, как тебе японская