Те же и Скунс – 2. Валерий Воскобойников
данный момент большие столы были сдвинуты воедино, и за ними шумно веселилась компания. Стояли полные, пустые и полупустые бутылки, на пол падали вилки, в салатничках с недоеденными закусками дымились окурки. Разгорячённые лица, слишком громкий разговор, щедро сдобренный красотами русского языка… До плясок на столах дело пока ещё не дошло, но опасность кому-то не успеть к поезду присутствовала однозначно.
Тихвинцы (к которым уже некоторое время причислял себя и Тарас) скромно прошли мимо шумной компании и устроились в угловом кабинетике. Почти сразу появилась девушка, обмахнула стол, разложила салфетки-вилки-ножи, принесла свежую пепельницу, подала Игорю упакованное в пластиковый кармашек меню. Девушка была совсем не такая, какую ожидаешь увидеть в подобном месте и на подобной работе. Все знают, что официантка должна быть решительной и разбитной, способной одним взглядом урезонить алкоголика и поставить на место зарвавшегося клиента. Эта – может быть, станет такой через годик, только лучше бы не становилась. Тихоня с нежными маленькими руками, краснеющая от мужских взглядов… Тарас посмотрел ей вслед и задумался. Она ему кого-то напоминала. Кого?..
– Ехал я, блин, раз на поезде, – сказал вдруг Сморчок. – Давно. Ещё предки в Сочи возили…
– Было же время, мать его так-то, – кивнул Тёма.
Они были взрослые люди, помнившие, что и как (а также почём) было лет пятнадцать назад. Не чета нынешней мелкоте, для которой добеловежский период сразу переходил в каменный век.
– Так вот, – продолжал Игорь. – Только-только отъехали, выясняется, что в соседнем купе зависают какие-то пэтэушники. Звездорванцы, ясное дело. Первый раз от мамок оторвались. Бельё не берут, а всего багажа – сплошная водяра…
Тёма кивнул, щёлкая зажигалкой:
– Которую они, ясный перец, тут же хлестать…
– А то, – хмыкнул Игорь. – Ещё по Питеру едем, а они уже на такой кочерге… Мои маманя с папаней переживать, как, мол, будет ночью и всё такое. А там проводница была… – Сморчок даже глаза закатил. – Вах, какой жэнщина…
Тёма с Тарасом заинтересованно ждали продолжения.
– По коридору вагонному она, в общем, боком ходила. – Игорь широко развёл руки, очерчивая в воздухе контуры роскошной фигуры. При электрическом свете ярко блеснула алмазная крошка на его «гайке». Эту «гайку» он великодушно давал Тарасу примеривать, но, во-первых, она ему на палец не влезла, а во-вторых, Тарас пришёл к выводу, что перстень на руке создаёт страшное неудобство – и как только Сморчок управляется?.. – И притом… с такими яйцами баба, что ё-моё, да и только, – рассказывал тем временем Игорёк. – Как щас помню, стоит она перед дверью купе, где их шобла обосновалась, и одной рукой пацана за грудки трясёт, так что у него пятки чуть не над полом мелькают, а в другой руке держит пузырь, у него отнятый. «Ты, мать твою, – кричит, – мне ещё раз лекальник разинь!!! Так тебя, вот так, ещё так и растак!!!» И – хлобысь бутылку в окно! Лето было, жара, блин, да поезд только что у перрона стоял, внутри крематорий, окна все нараспашку…
– Это