Идущий в Иерусалим (сборник). Александр Петров
был!
– Ты скажи еще, что главное, чтобы еда в желудке была. И в гастроном не ходи. И не ешь ее. Смешно? Откуда еде в желудке взяться, если не купить в магазине и не съесть за обедом?
– Но я верю в Бога!
– И бесы веруют… И даже трепещут перед Богом. Только они не живут, они в погибели. А духом способен жить только человек, и только в таинствах Церкви. Именно во время соучастия человека в таинствах Дух Святой сходит в сердце и оживляет для вечности.
– Не знаю почему, но мне нужно это попробовать.
– Ты просыпаешься, сынок. Пытаешься встать и ожить. Если ты хочешь, я с радостью тебе помогу.
– Хочу, отец Паисий!
Весь день перед своим первым Причастием Вадим провел у батюшки. Отец Паисий обстоятельно пояснял Таинство Литургии. Объяснил мистику Причастия Святых Тайн. Особенно серьезно остановился на исповеди. Вряд ли когда-нибудь у батюшки был столь благодарный слушатель. Как иссохшая губка впитывает воду – так Вадим внимал каждому слову священника. Потом отец Паисий готовился к службе, вычитывая правило. А Вадим выписывал на тетрадный лист свои грехи. Ему казалось, что перед ним день за днем проходит вся его жизнь – с младенческих лет до нынешнего дня. Забытые грехи всплывали в памяти и больно скребли по сердцу, пока Вадим их не пригвождал пером к бумаге.
Во время службы отец Паисий преобразился. Из старшего друга, из добряка и умницы, но все-таки человека, он превратился в священнослужителя. Каждое слово и жест, каждый шаг несли сверхчеловеческое достоинство и весомость. Его взгляд опалял невидимым огнем. Каждое слово прожигало разум до дна и впечатывалось в самую глубину сознания, совершая там невидимый переворот. «О, служащий иеромонах – это сила», – подумал Вадим со страхом подходя к аналою, комкая потными пальцами исписанный лист бумаги.
После исповеди отец Паисий спросил Вадима:
– Готов ли ты потрудиться?
– Готов, батюшка.
– Господь простил тебе грехи. Но для их искоренения нужно еще поработать.
– Да! Да, я готов, – с излишней пылкостью ответил он.
– Тогда в течение месяца, – скучным тоном произнес священник, – будешь…
Батюшка назначил ему епитимию из поклонов и усиленной молитвы.
– Батюшка, а вы меня не очень пожалели? Мне кажется, этого мало – за гору моих преступлений.
– Начнешь отрабатывать, узнаешь, что такое «мало». Тысячу самовольных поклонов легче сделать, чем сорок по послушанию.
Запомнилось навсегда это необычное ощущение легкости и чистоты в душе! Вадим вышел из церкви… счастливым. Будто огромный мешок зловонной тяжести гнул к земле, вдавливал в землю и под землю – и вот обузы нет! Только пару часов назад он был бесправным рабом – и вот кандалы с грохотом рассыпались, и он впервые разогнулся и познал свободу. Свободу от греха. От прикованности к смерти, обреченности вечной погибели. Головокружительная, легкая, наполненная солнечным ветром свобода встретила его.
Вместе с ним ликовала погода: небо залило ярким солнечным светом поля и леса, теплый ветерок ласкал