Заказ. Мария Семёнова
подслушал Пётр Иванович Серёжины мысли. – А знаешь, в чём дело? Подожди, сейчас я тебе кое-что покажу…
Тренер поднялся и тяжёлой походкой направился к дому.
– Ты, Серёженька, кушай, – немедленно вмешалась хозяйка. – Ты на моего не смотри. Он-то дома, а тебе ещё ехать Бог знает куда…
В тарелку улёгся шкворчащий кусок жареной курицы. Да не просто кусок – кусище! Хозяйка щедрой рукою добавила разваристой молодой картошки, дымящейся, обильно посыпанной укропом. Оставшееся пространство мигом заполнили помидоры и огурцы, буквально плавающие в сметане. В рыночной, деревенской сметане, имеющей такое же отношение к магазинной, как ключевая вода – к хлорированной водопроводной…
– Ой, тётя Лида! Да куда вы столько… Я же тресну! Отвык…
– А ты не спеши. Оно и уляжется себе потихоньку… А я ещё подложу… Изголодал совсем!
Жена бывшего жокея отлично помнила, как под конец скакового сезона становился похожим на тень её собственный муж. Когда уж очень «веса гонял», случались и голодные обмороки. И этот такой же – чёрный, жилистый, все косточки наружу… Ну как не подкормить паренька?
– Отдохни уж, Серёженька, раз отпуск…
Пётр Иванович вернулся за стол, неся в руках большую самодельную папку.
– Пётр, дай поесть человеку! – решительно воспротивилась жена. – И сам закуси! Выпил ведь…
– И закусим, и ещё выпьем… Дерби не каждый день выигрывают. – Коньяк определённо добавил Петру Ивановичу жизни. – Наливай, Серёжа. Теперь за Заказа… Он заслужил!
Все дружно выпили. Даже хозяйка, обычно не уважавшая крепких напитков, свою рюмочку осушила до дна.
– А хорош коньячок! – улыбнулась она, заедая «Двин» домашним салатом. – До семидесяти ещё не дошёл!
За едой Пётр Иванович постепенно повеселел. Когда супруга понесла со стола посуду, он даже крикнул ей вслед:
– Лидунь, ты нам, может, ещё кофейку к коньячку сделаешь? Пировать так пировать!
– Тоже мне, графья выискались, – долетело в ответ. – Может, вам ещё сигары подать? Сейчас, только в Париж сбегаю…
Пётр Иванович рассмеялся, придвинулся поближе к Сергею и взял наконец в руки папку.
– Смотри…
На стол легли какие-то графики, диаграммы и поверх всего – большущий лист ватмана, весь исчерченный не вполне понятными линиями.
– Это генеалогическое древо Заказа, – стал рассказывать тренер. – Когда он в моё отделение от вас поступил, чувствую – не понимаю чего-то. То уж Цыбуля над ним трясётся, как над хрустальным яйцом, а то вдруг ко мне – на второстепенный ипподром. Не-е, думаю, шалишь, неспроста это! Мало ли что посредственно скачет!.. Стал я тогда на досуге родословную Заказа разрисовывать, и глянь, чего обнаружилось…
Серёжа уставился на огромный лист бумаги, испещрённый прямоугольниками, в каждом из которых стояла кличка какого-нибудь из предков его Кузи. И самым первым, что бросилось ему в глаза, было изобилие англоязычных имен. Некоторые из них гремели несколько лет