Архипелаг ГУЛАГ. Книга 1. Александр Солженицын
товарищ Молотов сказал 17 мая 1933: «Мы видим нашу задачу не в массовых репрессиях». Фу-у-уф, да и пора бы. Прочь ночные страхи! Но что за лай собак? Ату! Ату!
Во-ка! Это начался Кировский поток из Ленинграда, где напряжённость признана настолько великой, что штабы НКВД созданы при каждом райисполкоме города, а судопроизводство введено «ускоренное» (оно и раньше не поражало медлительностью) и без права обжалования (оно и раньше не обжаловалось). Считается, что четверть Ленинграда была расчищена в 1934–35. Эту оценку пусть опровергнет тот, кто владеет точной цифрой и даст её. (Впрочем, поток этот был не только ленинградский, он достаточно отозвался по всей стране в форме привычной, хотя и безсвязной: в увольнении из аппарата всё ещё застрявших где-то там детей священников, бывших дворянок да имеющих родственников за границей.)
В таких захлёстывающих потоках всегда терялись скромные неизменные ручейки, которые не заявляли о себе громко, но лились и лились:
– то шуцбундовцы, проигравшие классовые бои в Вене и приехавшие спасаться в отечество мирового пролетариата;
– то эсперантисты (эту вредную публику Сталин выжигал в те же годы, что и Гитлер);
– то недобитые осколки Вольного Философского Общества, нелегальные философские кружки;
– то учителя, несогласные с передовым бригадно-лабораторным методом обучения (в 1933 Наталья Ивановна Бугаенко посажена в Ростовское ГПУ, но на третьем месяце следствия узналось из правительственного постановления, что тот метод – порочен. И её освободили);
– то сотрудники Политического Красного Креста, который стараниями Екатерины Пешковой всё ещё отстаивал своё существование;
– то горцы Северного Кавказа за восстание (1935); национальности текут и текут. (На Волгоканале национальные газеты выходят на четырёх языках – татарском, тюркском, узбекском и казахском. Так есть кому их читать!);
– и опять – верующие, теперь не желающие идти на работу по воскресеньям (вводили пятидневку, шестидневку); колхозники, саботирующие в церковные праздники, как привыкли в индивидуальную эру;
– и всегда – отказавшиеся стать осведомителями НКВД. (Тут попадали и священники, хранившие тайну исповеди, – Органы быстро сообразили, как им полезно знать содержание исповедей, единственная польза от религии.);
– а сектантов берут всё шире;
– а Большой Пасьянс социалистов всё перекладывается.
И наконец, ещё ни разу не названный, но всё время текущий поток Десятого Пункта, он же КРА (КонтрРеволюционная Агитация), он же АСА (АнтиСоветская Агитация). Поток Десятого Пункта – пожалуй, самый устойчивый из всех – не пресекался вообще никогда, а во времена других великих потоков, как 37-го, 45-го или 49-го годов, набухал особенно полноводно.
Уж этот-то безотказный поток подхватывал кого угодно и в любую назначенную минуту. Но для видных интеллигентов в 30-е годы иногда считали более изящным подстряпать какую-нибудь