.
пробормотала Ли, ощущая неприятный холодок между лопатками, который вдруг превратился в язык пламени и с головы до пят обдал ее жаром.
Разбуженный взволнованными возгласами и возней у водительской дверцы Лунев приподнялся на лежанке.
– Что у вас там случилось? – спросил он голосом человека, обращающегося с последним словом к родным и близким со смертного одра.
– Деньги пропали! – рявкнул Авиров, взвинченный до предела, готовый разразиться отборной бранью.
– Деньги?! – разом вскричали остававшиеся в салоне автобуса Офелия, Татьяна и Нурали. Их будто горный поток сорвал со своих мест, протащил по проходу между креслами и прибил к креслу водителя. – Чьи?!. Чьи?!.
Растерянный и крайне смущенный Садык кивнул на еще более растерянного, то и дело хватающегося за голову Авирова.
– Да его вон, Рустама.
Майя наконец-то обрела дар речи.
– Какая у тебя была сумма? – на всякий случай держась за водительское кресло, чтобы, услышав ответ, не упасть, спросила она.
Если бы рядом был потухший костер, Авиров непременно посыпал бы голову пеплом.
– Шесть с половиной тысяч, Майя, – зловеще и как-то даже торжественно произнес Рустам. – Долларов…
«Страховочное» кресло не помогло. Майя стала медленно оседать, рискуя распластаться на земле и расквасить себе нос. Предотвратить травму помогла Бантикова, которой в конце концов удалось пробиться к креслу сквозь сгрудившихся в проходе Григорян и Аббаева. От слов Татьяны Майя подскочила как ужаленная.
– Что?! – вскричала Ли так, будто ослышалась. – Что ты сказала?!
Бантикова, хлопая глазками, упавшим голосом повторила:
– Я не вижу своих денег. У меня толстый сверток был, в белом кружевном платочке.
Действительно, вместо положенных пяти свертков было только три: два на кресле, один у Садыка в нагрудном кармане. Нурали и Офа тут же схватили свои свертки, развернули платки и принялись считать хрустящие бумажки, а Майя сдавленным голосом спросила у Бантиковой:
– А у тебя сколько было денег?
– Тридцать тысяч, – пробормотала Татьяна, и глаза ее округлились.
Офа, Нурали, Садык и даже только что лишившийся шести с половиной тысяч Рустам дружно ахнули, остолбенело уставились на Татьяну и вскричали:
– Сколько, сколько?!.
Бантикова, сама испугавшись названной суммы, пролепетала:
– Тридцать тысяч долларов…
– Ни фига себе! – только и смогла выговорить Майя. Мир стал рушиться в глазах Ли. Это был конец. Конец ее спокойствию, безоблачному существованию, конец мечтам о собственной квартире, новой мебели… Да что там говорить, это был конец всей ее жизни. Таких денег ей никогда не заработать. Майя еще крепче ухватилась за кресло. – Какой ужас! Какой ужас! – бормотала она голосом сошедшего с ума человека.
– Так куда же они делись?! – силясь достучаться до оглушенной, ничего не слышащей Ли, заорал Авиров. – И почему деньги пропали только у меня и у Татьяны? Ты меня слышишь, Майка! –