Побег на Альфу Центавра (сборник). Ольга Бэйс
вообще чувствовалась какая-то монолитность во всем его внушительном облике. Возможно, именно из-за своей внешности он выглядел совершенно спокойным. Хотя жесткий контроль над проявлением эмоций вполне мог быть особенностью его характера.
– Не знаю, комиссар, чем могу еще помочь, – обратился Стэн Уиллис к Эрику Катлеру, устроившись в кресле, – но вам виднее, спрашивайте. Готов ответить на все ваши вопросы.
– Спасибо, господин Уиллис, за понимание, – начал разговор комиссар, – заранее прошу прощения, если какие-то вопросы совпадут с теми, что вам уже задавал инспектор, проводивший предварительное расследование обстоятельств покушения на господина Элиота.
– А почему вы считаете, что это было покушение? Насколько я понимаю, с Барри еще не удалось поговорить.
– Что вы имеете в виду?
– Может, он принимал морфин в качестве обезболивающего, просто по ошибке превысил дозу, например?
– Нет, врачи не нашли у него такого заболевания, которое бы давало повод так думать.
– Ну, тогда будем исходить из вашей постановки вопроса, хотя кому это было нужно? И зачем?
– Давайте начнем, с зачем? Вам что-нибудь известно о том, что стало причиной вашего приглашения на эту встречу?
– Когда Барри просил меня приехать, он мне сказал, что ему нужен дружеский совет, а, возможно, и некоторая поддержка. Поскольку он также упоминал о сложном положении, в котором сейчас оказалась Берта, то я сделал вывод, что он хочет поговорить именно о ней.
– А чем вы лично можете помочь его дочери? – удивился комиссар.
– В ее личных проблемах? Ничем. Но я думаю, что для такой женщины как Берта, лучшее лекарство от сердечных ран – это работа. Предполагаю, что он хотел у нас узнать, не найдется ли в фирме вакансии для его дочери.
– Но разговора за столом об этом не было?
– Мы еще не начинали делового разговора, да и не собирались обсуждать свои дела в ресторане.
– А как вы думаете, господин Элиот обсудил этот вопрос предварительно со своей дочерью? – спросила я, наконец, ухватив ту мысль, которая уже давно пыталась пробиться в мои пока спутанные и неясные размышления и догадки.
– Ну, это лучше спросить у самой Берты, но не думаю, что он стал бы что-то затевать, не узнав ее мнение.
– Понятно, – продолжил разговор комиссар, – еще один вопрос, вы видели, как господин Элиот пил свой чай, может, обратили внимание на того, кто его принес, или заметили какие-нибудь странности…
– Я только знаю, что чай этот принесли уже после кофе, а странности? Да, прибежал официант, как раз, после того как принесли кофе и зачем-то заменил салфетки на нашем столике.
– Разве вы об этом не просили?
– Конечно, нет! Зачем?
Мы переглянулись с комиссаром. Деталь была важной, мы начинали понимать, как все было проделано, но оставался главный вопрос – кто?
Уильям Тейлор был высок и строен, однако после Стэна Уиллиса он казался почти хрупким.