Город Че. Саша Антушевич
Майор вздрогнул.
Он взял со стола нож. Квадратности и припухлости, углы и порожки – свой маленький вольер он знал наизусть.
Глазок не был закрыт. В тёмном коридоре светилась точка.
Подземка
В конце семидесятых советские начальники думали, что население Череповца будет расти и расти. Они предполагали, что в 2020 году в городе будет миллион жителей. Возможно, даже больше. Всерьёз обсуждали строительство метро – так, на светлое будущее. Успели даже сделать подземный переход: «первая ласточка», – подумали жители воображаемого мегаполиса. Переход прокопали под улицей Мира у проходной литейно-механического завода. Каждый день туда и обратно тянулись караваны рабочих. Они тянулись и тянулись, но в подземку почему-то не шли – опасались. Особенно после того, как в городе начали изредка пропадать студентки. Люди перебегали «зебру».
Переход совсем зачах. В 2017 году на поверхности установили светофор, а подземку опечатали. Это была сырая кафельная шахта, пропахшая мочой. Сквозь щели в плитке просачивалась горячая техническая вода. Парило. Под ногами хрустели использованные шприцы и ампулы. Стены в мерзких капельках были исписаны ругательствами. Красное, синее, зелёное, кислотное. Шипы, брюхо собаки, заводские трубы и люди в противогазах, глазастая ладонь и деревья из человеческих волос – наскальные рисунки, видения подростков из 90-х.
Там Он и прятался. В темноте, лежа на выпотрошенном матрасе. Это был Он –чёрный, как чёрная дыра, бесформенный, как мешок, и в то же время чёткий, как карандаш. Он мог расти – то точка, то гора.
Много спал – что ещё делать? Исчезал, пока не проголодается. Охотился на крыс и тараканов. Но этого было мало, поэтому иногда (раз в год, может, в два) Он охотился на детей.
В логово добычу не притаскивал – сжирал в лесу, неподалёку от города, на востоке.
Иногда в переход, сквозь узкую щель пробивался лунный свет. Тогда Он ловил луч лапками и покачивался на своём матрасе, дёргал пружинку и слегка скулил –пел песню о своей охоте в сером, пыльном городе.
На поверхности редкие ночные прохожие ёжились и ускоряли шаг, когда нет-нет, даже не слышали – звук был слишком тихим – ощущали этот скорбный скулёж.
Думали, что им «кажется».
В воздухе парила глазастая ладонь. Он лежал, отвернувшись к стене. Вертел что-то. Этим чем-то ловил лунный луч. Мерцало, чуть звякало металлически. Он мусолил кусок вышки, ощущая приятный кровяной вкус, и снова прятал добычу в ямке на полу.
Чародей
Майор пытался веками поймать пустоту. На лестничной клетке никого не было. Он опустил глаза и невольно сделал шаг назад. На коврике перед его дверью улыбался маленький мальчик – лет шести-семи. Он стоял на цыпочках и держался за дверную ручку. На его ногах болтались битые башмаки, в огромных шароварах ребенок тонул. Мальчишка улыбался щербато: не хватало двух передних зубов. Нос был поцарапан.
– Ты откуда здесь? – икнул майор. – Где твои родители? – он высунулся за двери и глянул вниз – не поднимается ли кто по лестнице. Но кругом было тихо.
– Здравствуйте, –