Русская душа. Поэзия. Ирина Коробейникова
до пяток на голом полу
Я от нечего делать встречаю весну.
За спиной темень кухни,
Где тишь с синевой,
И лишь капли воды нарушают покой,
Осажденный на сонном дыханьи.
За окном уже света чуть-чуть,
по листве
Пробегает волненье,
покорно весне,
Пенье птиц,
и метро здесь одно,
Никого.
Запах теплой земли и дождя,
И асфальта легко проникает в меня,
(В нем эссенция утра, веление дня)
После первой затяжки, ведь это Москва!
«Вселяясь в грани хрусталя…»
Вселяясь в грани хрусталя,
Раскинув тени по паркету,
Свеча, тепло и свет храня,
Была со мной, верна рассвету.
Её ладонью заслонял,
От ветра, что укутал в шторы,
Негромкий шёпот, звон зеркал,
Полночный вой собачьей своры.
Смотрел на руки, вспоминал
Про боль, чтоб к ней уж не вернуться,
Как гибкий стан твой обнимал
И грел, робея прикоснуться.
Как, трепет света оброня,
Стоял с тобой, белее мела.
Жизнь прогорела свозь меня,
Вся до конца и не согрела.
«Она легка, как ранняя весна…»
«Обои – белые, в голубоватых розах, В полубреду, бывало, из этих роз лепишь профиль за профилем или странствуешь глазами вверх и вниз, стараясь не задеть по пути ни одного цветка»
Она легка, как ранняя весна,
Но осязаема, как летоисчисленье,
Приходит, недомолвками полна:
Надежда и неясное сомненье.
И мне просторнее с закрытыми глазами,
И день смеётся и проходит надо мной,
Над страхами, заботами, слезами —
Кто был ничем, останется собой…
Она ушла, одна и далека.
Во мне в секунду континенты гибнут,
Без трепета, но так наверняка,
Как гаснет свет, как только пробки выбьет.
С утра до вечера дробящимся лучом
Влетает свет и виснет на обоях,
И мечется мой взгляд, он заключен
В их строгих, полувыцветших узорах.
Черно-белое
Черно-белое фото приучит к утрате,
Это – вексель, что представлен к оплате
Наличными: звонким местоимением
«Ты», что режет широким движеньем
Пустоту и цветы, что дарил тебе,
больно,
Превращая в гербарий невольно
меня самого,
Ведь в пустой эволюции мысли
нет ничего,
Только числа для каждого дня —
Партитура календаря повествует о том,
Как давно для меня ветер стал сквозняком.
Шелестя неизмятым тетрадным листом,
Руки пишут письмо для тебя.
Так как в этом клетчато-бумажном чехле
Мысли дольше хранятся, противно вдвойне,
Что в него опрокинул смятения край,
Оставляя неровно и крупно