Посвящение Исиды. Том первый. Эта книга о дежавю, о потопе, о посвящении. Гайк Октемберян
рисовать слонов, бульдозеры, экскаваторы, паровозы. Я восхищался силой человеческого разума, создававшего мощную технику. Не дети же создавали её, а взрослые. И взрослые больше вызывали у меня доверия, чем их дети. Рядом со взрослыми чувствовалась какая-то ЗАЩИЩЁННОСТЬ. Когда их рядом не было, со стороны их детей часто проступало что-то чужое и враждебное мне. Их словно ТЯНУЛО суметь воспользоваться чей-то слабостью и беззащитностью.
Крови твоей хотели бы они при всей своей невинности,
крови жаждут их бескровные души – и потому они кусают со
всей невинностью.
НИЦШЕ, «Так говорил Заратустра»
Когда я стал взрослеть, стал ПОНИМАТЬ, что за одним злом СКРЫВАЕТСЯ другое, которое может быть большим, более низким и подлым, что насколько у самих взрослых их души могут быть ДЫРЯВЫМИ. их души. Когда я оказывался слабее и в одиночестве и не мог что-то СДЕЛАТЬ против нацелившихся на меня, каждый раз какая-то завеса ЗАЩИЩЁННОСТИ оказывалась разодранной сверху донизу. Каждый раз я обнаруживал себя низвергнутым на жёсткую землю с высоты какого-то великого избытка, от которого НИЧЕГО не оставалось. И через эту РАНУ от меня словно начинала уходить моя жизнь. НЕОБХОДИМОСТЬ СКРЫТЬСЯ уводила меня оттуда, где ОТКРЫВАЛАСЬ моя слабость. Она часто уводила меня домой, где я мог ОТЪЕДИНИТЬСЯ.
Беги, мой друг, в своё уединение: я вижу тебя искусанным
ядовитыми мухами. Беги туда, где веет суровый, свежий
воздух! Беги в своё уединение! Ты жил слишком близко к
маленьким жалким людям. Беги от их невидимого мщения!
В отношение тебя они только мщение.
Не поднимай руки против них! Они – бесчислены, и не твоё
назначение быть махалкой от мух!
Бесчисленны эти маленькие, жалкие люди; и не одному уже
гордому зданию дождевые капли и плевелы послужили к
гибели.
НИЦШЕ, «Так говорил Заратустра»
ПАМЯТЬ принималась возвращать и возвращать меня к произошедшему. Так она словно какими-то стежками старалась зашить ту РАНУ, которую мне нанесли, как ЗАЩИЩАЯ от какой-то бесконечной опасности в образовавшейся ДЫРЕ. Я уже чувствовал, как у меня горели щёки, когда мне хотелось поскорее СКРЫТЬСЯ в нашем доме. А дома РАНЕННАЯ душа пылала как в огне из-за того, что как произошедшее продлевалось в том, как оно ПОВТОРЯЛОСЬ в ПАМЯТИ.
Надо, чтобы ты сжёг себя в своём собственном пламени:
как же мог бы ты обновиться, не сделавшись сперва
пеплом!
НИЦШЕ, «Так говорил Заратустра»
Зачем же ПАМЯТЬ возвращала и возвращала меня к пережитому? Чтобы я, раз за разом просматривая пережитое, лучше мог понять то, что чему не нужно давать ход; что когда даётся ход одному, то ход другого пресекается; чтобы пресекать ход того, что поразило меня, поразило мою ЗАЩИЩЁННОСТЬ? Чтобы я мог устоять в своей ЗАЩИЩЁННОСТИ? Чтобы не остаться в чём-то ВИНОВАТЫМ? Чтобы лучше и лучше прийти к пониманию