Любовь жива. Сандра Хьятт
с кроссвордом, напоминая, что всего десять минут назад самой большой ее проблемой было подобрать синоним из двенадцати букв к слову «инцидент». Надо было чем-то занять себя. Дрожащими руками она насыпала в миску хлопьев, нарезала туда же банан, налила молока. Больше делать было нечего – пора посмотреть в лицо врагу.
Макс сидел на ее стуле, напротив Этана. Они смотрели друг на друга с неприкрытым любопытством, одинаково голубыми глазами. Этан мог переиграть в гляделки кого угодно, и сейчас Джиллиан понимала, от кого он унаследовал эту способность. Она поставила перед сыном миску так резко, что молоко выплеснулось на стол. Джиллиан сжала кулаки, ногти впились в ладони. Срочно нужно успокоиться! Этан, насытивший свое любопытство, полностью переключился на завтрак, Джиллиан начала вытирать молоко, а Макс… продолжал смотреть. Этан никак не реагировал на его молчание, но Джиллиан едва сдерживалась.
– Хочешь кофе?
Он только молча покачал головой. Джиллиан знала, что сын очень похож на отца, но сейчас, когда она видела их вместе, – ее самое сокровенное желание и самый большой страх, – сходство было почти пугающим.
– Как тебя зовут? – Этан ненадолго прекратил забрасывать в рот хлопья.
Макс открыл рот, но Джиллиан опередила его, вдруг испугавшись, что этот человек, никогда не проявлявший заинтересованности в отцовстве, может назваться отцом Этана:
– Его зовут мистер Престон.
– Плестон.
– Мы придумаем мне имя получше, – сказал Макс, остро глядя на Джиллиан. – А тебя как зовут?
– Этан. Мне сколо будет тли, а тебе?
Макс вздернул брови – он явно не привык к детской непосредственности, хотя она была присуща ему самому. Однако он улыбнулся.
– Мне тридцать два, почти тридцать три. – Он посмотрел на Джиллиан. – Значит, когда ты родился, мне было тридцать.
Только не здесь. Не сейчас. Джиллиан попыталась беззвучно дать знак Максу, чтобы он остановился. Только не перед Этаном.
– Вы родились в один день, – тихо сказала она, и Макс отпрянул, как будто она замахнулась на него.
– Хочешь посмотлеть мой поезд?
– Да, – ответил Макс, снова совершенно спокойный внешне. – Покажи.
Они вышли из кухни, Этан – семеня впереди, Макс – бросив пиджак на стул и примериваясь к его маленьким шажкам. Джиллиан не могла заставить себя пойти за ними, хотя знала, что должна была это сделать на случай, если Макс позволит себе какую-нибудь выходку. Он так тихо сидел за столом, что она поняла: он в ярости. Впрочем, ярость была направлена на нее, и он вряд ли покажет ее при Этане – он умел контролировать себя лучше всех, кого она знала.
Нетвердой поступью она последовала за ними. Встав в дверях гостиной, она смотрела, как Макс двадцать минут, лежа на боку, вытянув длинные ноги и закатав рукава, играл с сыном. Джеймс Бонд, играющий с ребенком, не выглядел бы более нереально. С совершенно не характерной для него покорностью Макс двигал локомотивы и вагоны по рельсам, прислушиваясь к авторитетным заявлениям специалиста по поездам.