Времён связующая мысль. Юрий Бевзюк
объясняю причину главную, почему 27 лет спустя временно пала Советская власть) … Разозленный-раздосадованный, я докторицу двумя-тремя вопросами по эпохе Смуты прервал безжалостно, она покраснела, смешалась… потом, как ни в чем ни бывало, чтение продолжала… угомонился и я – ей же источниковеденье каверзное на старших курсах сдавать… Но она благородной весьма оказалась – и доказала мне свою гражданственность! – когда я, после первого курса на заочное, наконец, перейдя – через год уже до последних курсов галопом добрался, всё на «отлично» сдавая, – получив направление в деканате, ее разыскал, бумажку протягиваю, она: «Мне у вас нечего спрашивать – вы уже историком пришли к нам», – и проставила мне в зачетку, ко всем прочим, два или три полновесных своих «пятака») … …Единственное для меня пятно светлое в том универе (да, в Южном меня, сержанта, по должности в двухгодичный университет «Марксизма-Ленинизма» для офицеров при ДОСА, по состоянию на должности капитанской записали, ни единой лекции, конечно, я не посещал, подполковников-преподов маленьких, как Бобчинский с Добчинским, философа и полит`эконома, от всей души заранее презирая… Сдавал – хочешь-не хочешь, а надо – лишь экзамены… и на выпускных политэконом меня так разъ`ярил каким-то вопросом схоластным по странам «народной демократии», – что я, ответив ему, как на самом деле обстояло, в пустынный коридор выскочил всердцах… Следом за мной с физиономией более мягкой, чем у политэконома грубоватой, философ вышел: «Молодой человек, вы на… имя-отчество… рассердились, даже нагрубили, – а он вам поставил „отлично“ и мне сказать поручил, чтобы вы непременно по гуманитарной линии шли, я к нему присоединяюсь: вы далеко можете уйти…» …Так подполковники маленькие передо мной оправдались, – и, приободрив похвалой за «диссиденство» меня, – проявили тайную свою гражданственность… Вот какими ирреальными светлыми пятнами – кроме дипломов в двух универ`ах, с одними только «пятаками», – приходилось утешаться… А университет Дальневосточный государственный репрессией мракобесной сразу встретил меня…
Как в капле воды, в сем казусе эпоха гнусная послесталинск1ая отражалась, посему в сей преамбуле надо упомянуть вкратце… Армия в последнюю неделю буквально в ней пребыванья изрядную тяжесть взвалила на меня, – зато дала мне всего за четыре ночи и дня и в людоведенье и в юристике-криминалистике понятие неслабое… В отдаленной ракетной части, в глухих сахалинских горных лесах, пятерка «дедов» наглых вконец истерроризировала молодых солдат: год почти терпели те чрезвычайные издевательства, – пока одного не избили до реанимации… в госпитале армейские юристы весьма серьезное уголовное дело размотали… Общественный обвинитель из срочников был надобен – а кто же в дивизии, кроме меня? – посему судебный процесс решили провести в полку Анивском… Ночами дело… помнится… пятитомное изучал, вникал, на процессе