История Запада. Колониальная эра. Том II. Александр Геннадьевич Заиконников
строгие критики, тем не менее, как правило, не отказывали «королю-солнцу» – была его способность выбирать себе людей. Короля, делает свита, а свита у Людовика XIV, по крайней мере, на двух первых этапах его правления (так называемые «весна» и «лето») была без преувеличения превосходной. Король оставил доставшийся ему в наследство от Мазарини кабинет министров нетронутым. Самой большой жемчужиной в этой человеческой сокровищнице был Жан-Батист Кольбер. В составе правительства остались также Лион, Мишель Летелье и его сын Лувуа.3 Людовик избавился только от суперинтенданта финансов Николя Фуке, упразднив после ареста Фуке саму его должность. Генеральным контролером финансов (вновь учрежденная должность со сходным функционалом) был назначен Жан-Батист Кольбер. Однако за этой, вне всяких сомнений, полезной для Франции рокировкой, стояли не ум и предвиденье, а зависть и злость короля.
Николя Фуке был интереснейшим персонажем эпохи – сыном чиновника средней руки, происходившего из расположенной у «черта на рогах» и нелюбимой при дворе, из-за ее местечкового сепаратизма, Бретани. Этот человек сделал поистине головокружительную карьеру, вершиной которой стала должность суперинтенданта финансов Франции. На эту должность Фуке выдвинул Мазарини. Фуке воровал, воровал, собственно говоря, и сам Мазарини. Но в те времена, во Франции коррупция де-факто была разрешена. Моральное право обделывать на королевской службе свои имущественные дела, логически вытекало из практики распродаж государственных должностей. Николя Фуке помимо всего прочего, занимал, например, должность главного прокурора при парижском парламенте. Это была очень дорогая должность, которую Фуке официально купил. Однако все, должно иметь свои пределы и коррупция в том числе. Ошибкой Фуке, как полагали его современники, было не то, что он воровал, а то, что он делал это совершенно открыто, превратив хищения из казны в, своего рода, спектакль, на который с восхищением, негодованием и завистью смотрела вся Франция. Николя был утончен, красив, нравился женщинам, и он до безумия любил внешний блеск. По этой причине, Фуке не скрывал наворованного и даже не хранил его, а театрально спускал на своих любовниц, строительство дворцов и пышные увеселения. В последние годы суперинтенданства Фуке, во Франции сложился, по сути, еще один двор – двор Фуке. И этот двор, при котором состояли и который прославляли такие гении искусства, как Лебрен, Мольер, Лафонтен, отчасти затмил королевский.
К зависти молодого Людовика XIV, не менее падкого на внешний блеск, чем сам Фуке, примешался еще и спор из-за женщины. Луиза де Лавальер – ранняя официальная фаворитка короля, доложила Людовику об интересе к ней со стороны Фуке. Сам Фуке, несмотря на то, что Луиза имела репутацию первой красавицы, скорее всего, не желал отбивать ее у монарха. Он обхаживал де Лавальер, с целью сделать ее агентом своего влияния. Фуке не учел, одного – того, что очаровательная молодая метресса могла
История Франции / Под общей редакцией Ж. Карпантье и Ф. Лебрена. – СПБ., 2008 – С. 243.