Жила Жизни. Андрей Васильевич Шульга
непринужденно ответил:
– Жить, начальник, раз выжил.
Брючков выпустил дым через нос, покачал головой.
– Трудновато тебе дальше жить придется, урки тебя не примут. Что из себя представляешь я знаю. Ты так это дело не оставишь.
Князь наигранно усмехнулся.
– Какое дело, начальник ? Я же не прокурор, чтобы дела стряпать.
– Ты мне, Остапенко, дурочку здесь не пари, у меня здесь ваша братия тихо живет, так сказать, живем душа в душу, полюбовно. И мне здесь беспорядки не нужны. Тебе это понятно ,мразь ?
Князь протянул:
– Понятно… кум, как не понять, только ведь я тебе этого обещать не могу.
– Почему ?
– Так ты ведь сам говоришь, братва на меня зуб точит, значит не получится полюбовно, как ты хочешь, разойтись.
Брючков глубоко затянулся едким тобачным дымом, опять выпустил клуб дыма из носа.
– То что пришьют тебя, это ерунда. Дело в том, что в лагере есть людишки, которые тебя уважают до сих пор и пойдут за тобой. С одной стороны, это мне на руку, но есть одно но, их меньше, чем людей Ягоды, вы проиграете. А шуму наделаете на все управление. Короче говоря, я договариваюсь с Ягодой, чтобы тебя не трогали, ты обещаешь мне не мутить в лагере воду, иначе сам лично пущу в расход, время военное.
Брючков поднялся на ноги, бросил на грудь Князю три папиросы.
– Это тебе за то, что кровь ради Родины проливал.
Глава 8
Брючков снял свой белый офицерский полушубок, стряхнул с него снег, повесил его на вешалку у двери, шапку положил на шкаф, размял замерзшие пальцы. Подошел к тумбочке, достал початую бутылку спирта, налил пол стакана, выпил, запил из заварочного чайника, довольно покряхтел, расположился в удобном кресле за столом, откинул голову на спинку стула, вытянул ноги, закрыл глаза, и по видимому задремал, так как вздрогнул от скрипа входной двери кабинета, открыл резко глаза. И расплылся в довольной ехидной улыбке. Перед ним стояла Маша в своей дорогой шубе, сшитой ее любимым дедом. Несмотря на то, что на улице был сильный мороз, Маша была бледной, было заметно, что она боится и с трудом держится на ногах от страха, она с трудом выдавила из себя:
– Я пришла к вам.
Брючков наслаждался своим положением, делая вид, что ничего не понимает, проговорил :
– Милая Маша, что случилось, дорогая ? Чем я тебе могу помочь ? Не стесняйся, спрашивай, я всегда к твоим услугам. Присаживайся, в ногах правды нет, дорогая.
Маша неуверенно присела на табурет, стоявший возле стола.
– Я хочу с вами поговорить, товарищ Брючков.
Брючков участливо кивнул головой.
– Конечно, поговорим, Машенька, я слушаю тебя, милое дитя.
Дрожащим голосом Маша спросила:
– Почему вы арестовали моего дедушку ?
Брючков развел руками.
– Милая Машенька, вы же сами знаете, что ваш дедушка ненавидит советскую власть.
– Я ничего такого не знаю.
– Ну как так? Не вы что ли, Машенька, сказали мне по секрету, что ваш дедушка ненавидит нас, чекистов? Может быть у вас есть другой дедушка