Фантастическая проза. Том 1. Монах на краю Земли. Сергей Синякин
и независимым. Свободным может быть только Аллах. Но если он будет свободным, кому он понесет свою печаль и тоску?
– Тогда бросай это железо, – непонимающе мигнул пришелец. – Бросай и лезь в корабль. Мы уже и так задержались, а это опасно.
– Улетай! – Салауддин ощутил пальцами ребристую рукоять автомата, и палец его уже привычно нащупал спусковой крючок. – Улетай! Слышишь! Я прошу, улетай!
Некоторое время пришелец смотрел на него, потом повернулся и скрылся в люке летающей тарелки. Несколько секунд тарелка неподвижно стояла на земле, потом резко взмыла вверх, закрывая звезды, покачнулась, начиная вращение, и растаяла в пустоте неба.
– Сало, ты чего орал? – тихо спросили из кустов. Рядом с Баймировым оказался наемник Роман.
– А я проснулся, пошел поссать, – сказал он хрипловатым со сна голосом. – Слышу, ты орешь. Чего орал-то? Нет ведь никого!
– Я не орал, – сказал Салауддин Баймиров, бывший чабан, бывший человек, а отныне борец за неизвестную ему свободу, которую однажды свободные люди, беспризорно спящие сейчас в кустах, возьмут и принесут другим людям, совсем не интересуясь, нужна ли им эта свобода или им на нее наплевать. – Я не орал, Роман! Я прощался!
Был конец сентября, когда уцелевшие бойцы отряда Бараева достигли грузинской границы и пересекли ее, оказавшись в ущелье, густо заселенном беженцами из свободной Ичкерии. С каждым беженцем маленькая горная республика становилась еще свободнее, и недалек был тот час, когда на свободной земле начнут охотиться друг на друга свободные люди, зависимые лишь друг от друга. Смерть последнего из этих людей обещала окончательную свободу. Хотя бы земле.
Долг Бараеву Салауддин Баймиров выплатил сполна. Он выплатил его собственной судьбой. Отныне его жизнь стала свободной от всего, что когда-то составляло ее основу. Оставался последний шаг. Последний, и оттого мучительно трудный.
Перейти границу.
У полосатого шлагбаума, разделявшего две страны, так неожиданно ставшие друг другу чужими, стояли вооруженные и хорошо одетые люди. Люди внимательно наблюдали за шествием оборванных и перевязанных кровавыми бинтами боевиков. Чуть поодаль стояли два черных «лендровера» с тонированными стеклами.
Со всех сторон были горы, небеса давяще нависали над землей, тускло светило осеннее нежаркое солнце.
Навстречу Арби Бараеву поспешили от «лендроверов» люди, помогли избавиться от «лифчика» с боеприпасами, небрежно бросили в салон бараевский автомат. Не прощаясь с бойцами, Бараев сел в «лендровер», и машины укатили прочь, оставив за собой бензиновый чад и рубчатые следы колес на сырой земле.
Они шли через границу. Последнюю границу, которой они еще не пересекли.
– Много крови пролили? – с жадным интересом спросил грузинский пограничник, который когда-то служил в «Белом легионе», а теперь нашел более безопасную работу, пусть и победнее прежней.
Салауддин вспомнил порезанных им овец и коров, мелкую птичью живность, и решительно кивнул головой.
– Море! –