Фантастическая проза. Том 1. Монах на краю Земли. Сергей Синякин
обширную лысину партийного руководителя. «Ревнует, – поняла она. – Ревнуй, ревнуй, старый хрыч, как бы ты ни прихорашивался, а до этого мужика тебе далеко!» Презрительно фыркнув про себя, Клавочка вышла, оставив медленно тающее облако запахов.
Пригода отхлебнул из стакана, встал из-за стола, подошел к зеркалу и долго разглядывал в нем свое отражение. Говоря честно и по-партийному, внешний вид Митрофана Николаевича был далек от женского идеала. «Не красавец, – хмуро констатировал первый секретарь. – Однако в мои годы берут не внешностью, а умом».
Он подумал немного и с партийной прямотой и самокритикой признался себе, что и с его умом любовных побед добиться трудновато – разве что положением…
Хорошего настроения эти мысли первому секретарю райкома партии не прибавили. Вернувшись к столу, он досадливо отметил, что и чай уже остыл. С проснувшейся стыдной мстительностью Митрофан Николаевич вдруг подумал: «Выгоню я ее, ей-богу, выгоню. Пусть возвращается к тому, с чего начинала. Ишь, первый человек района ей уже не подходит, на бродягу полуголого позарилась!» И, вспомнив стать центуриона, Митрофан Николаевич неожиданно понял, что конкуренции тому на городском пляже он бы никогда не составил.
Это обстоятельство было почему-то самым обидным.
Глава четвертая,
в которой римляне обживаются в Бузулуцке, объявляют набор служащих в легион и приступают к строительству терм
Для своих казарм легионеры заняли спортивный зал бузулуцкой средней школы. Место было удобным, во дворе римляне устроили гимнасий, в котором по утрам в одних набедренных повязках занимались отжиманиями, бегом и метанием – за неимением дисков – круглых щитов. Поначалу легионеры с удовольствием метали копья, но после того, как Помпей Фест угодил копьем в ягодицу случайного зеваки, Птолемей Прист, несмотря на недовольное ворчание старослужащих, копьеметание запретил, хотя и сам считал, что фата виэм инвениент[5] и какой предмет ни метай, а все будет так, как пожелает Юпитер.
На молодецкие забавы легионеров всегда собирались поглазеть любопытствующие, и немало бузулуцких вдовушек у металлического забора школы с тайными вздохами любовались мускулистыми атлетами.
Окончив упражнения, римляне строились в походную колонну и с бодрой песней отправлялись на Американский пруд. Теперь уже никто не ответит, почему пруд получил столь необычное название, тем более что примыкающая к нему околица Бузулуцка называлась Красной Зарей. Этимология обоих названий терялась на рубеже тридцатых годов, а то и гражданской войны, в которой бузулуцкое казачество отличилось как на стороне белых, так и на стороне красных. Впрочем, в зеленых бузулукчане тоже проявили себя выразительно и ярко.
Легионеры весело плескались в пруду, отпуская в отношении друг друга соленые шуточки. Пока они смывали утренний пот, приставленные к медным котлам кашевары готовили для них немудреный солдатский завтрак – чаще всего это была распаренная
От судьбы не уйдешь (