Осколки неба, или Подлинная история “Битлз”. Юлий Буркин
иронию и издевку, с которыми выводил очкарик английские, вперемешку с испанскими, слова, буквально покатывались со смеху над его ужимками. Остальные, и их было значительно больше, с полной серьезностью разбились на пары, и мальчики теперь упоенно тискали девочек под звуки томной боса-новы.
«Этот парень явно знает что-то такое, чего не знаю я, – думал Пол. – Зато я – лучше играю на гитаре. Мы могли бы пригодиться друг другу».
Песня прозвучала лишь до середины, как вдруг отключилось электричество. Теперь слышны были только барабаны да потрескивание стиральной доски, на которой с увлечением наяривал рыжий паренек. Вместо того, чтобы остановиться, очкарик встал на колени и под этот варварский аккомпанемент натужно докричал песню до конца. А закончив, сказал:
– Ну все. Расходитесь. Нам перекрыли кислород. Перед вами выступали: звезда эстрады номер один – Джон Леннон и группа «Каменотесы»!
Зрители немножко похлопали и разбрелись, а ребята стали стаскивать инструменты и скудную аппаратуру к краю сцены.
Через пару минут к ним подкатила машина, и Пол, с изумлением увидел, что это катафалк. В него-то музыканты и стали заносить свое имущество. Только очкарик Джон не принимал участия в общем созидательном труде, а вместо этого уселся на край подмостков и, болтая ногами, продолжил поглощение пива.
Остальные не возмущались. Похоже такое разделение труда – все таскают аппаратуру, а Джон пьет пиво – было в «Куорримен» традиционным.
Пол набрался смелости, уселся рядом с Джоном и протянул руку:
– Пол Маккартни.
Тот окинул его безразличным взглядом, помедлил, но потом все-таки представился в ответ:
– Джон, – затем добавил: – Хочешь пива?
На самом деле Пол не любил пиво, на его вкус оно было слишком горьким. К тому же, он не считал себя достаточно взрослым для алкоголя. Но ради знакомства он решил поступиться принципами:
– Хочу.
– А хочешь, иди и купи, – нагло заявил Джон и, отвернувшись, в очередной раз приложился к бутылке.
Пол был достаточно настойчив, чтобы не обидеться и на эту выходку.
– Ты здорово играешь на гитаре, Джон, – сказал он, из соображений дипломатии покривив душой.
– Знаю, – интонация, с которой Джон сказал это, стала уже чуть мягче.
– Только некоторые аккорды ты неправильно ставишь, – невинно добавил Пол не без скрытого ехидства.
Его не слишком доброжелательный собеседник поперхнулся пивом, закашлялся, затем поставил бутылку и, скорчив угрожающую рожу, заорал:
– А ты кто такой, а?! Бетховен, что ли?! Учитель нашелся!.. Вали-ка отсюда к мамочке!
Разило от него, как из бочки, но от того, чтобы отвернуться, Пол удержался.
– Я могу показать тебе некоторые аккорды, – подавив гордость, сказал он. – Я умею играть. Айвен знает.
– А! Так ты и есть тот самый пай-мальчик, про которого он мне все уши прожужжал… Ну, ясно, ясно… Он говорит, ты и в правду неплохо играешь.
То,