Тарфу. Анна Акенар
момент она почувствовала, что в доме появился кто-то ещё. Замерла, огляделась. Лучи солнца запутались в русых волосах. Девочка прислушалась к тишине старого дома. Бабушка ушла расчищать снег лопатой, широкой как противень. Кошка выскользнула следом за ней. В печи гудел, разгораясь, уголь. Маленькая Дашка опустила взгляд на лоскутный половик – в доме кроме неё никого не было. И в то же время она знала, что кто-то вошёл. Отложив старинные открытки, с которыми играла, девочка опустила ноги на цветной половичок.
Дашка увидела его в кухне. Незнакомый дядька стоял в дверях и мял в руках шапку. Через дядьку было видно дверную ручку и огромный крючок, который бабушка замыкала на ночь.
Было ли ей страшно? Дашка открыла глаза. Тогда, девочкой, она боялась меньше, чем сейчас. Детские видения были необычными, но вполне вписывались в картину её представлений о мире: о сказках, призраках и жизни после смерти.
А вот бабушка тогда здорово перепугалась. Дашка усмехнулась, вспомнив лицо старушки – седые брови, взлетевшие вверх, растерянный, совсем детский взгляд. Бабушка откинула в сторону синий бархат, покрывавший сундук, и подняла крышку. Из сундука потянуло запахами нафталина и старой бумаги. Она достала вышитую салфетку, в которую были бережно завёрнуты фотографии – старые, подпорченные, с неровными истрепанными краями. Фотокарточек было три – на них уместились все главы бабушкиной жизни. С одной из них на Дашку смотрело лицо того самого незнакомца, нерешительно топтавшегося в дверях.
– Вернулся-таки, – прошептала бабушка и перекрестилась.
Дашка вдоволь пресытилась своим талантом ещё в детстве. К тому моменту, когда её разыскал Смотритель, она готова была избавиться от своего дара любой ценой. Смотритель оказался учителем физики. Плотный уютный человек в застиранной рубашке, лысый, с добрыми, как у собаки глазами. Геннадич. Он совмещал свою деятельность в провинциальной школе с вербовкой таких «одарённых», как она.
– Каждый должен делать то, для чего рождён, – это была его любимая присказка. – Ты рождена на границе, ей и принадлежишь. Ты – Часовой, тебе не дано убежать от своих видений. От судьбы не убегают.
Что она почувствовала в тот момент? Страх? Отчаяние? Злость? Тогда она ответила грубо, резче, чем следовало. Но что она на самом деле чувствовала? Дашка сжалась, пытаясь ухватить это чувство, распознать, разобрать на составляющие…
Каждый раз, отправляя потерянный дух в мир теней, Дашка жалела, что может так мало. Далеко не сразу Геннадич признался – из одаренного Часового иногда «вырастает» Портной. Тот, кто способен менять судьбы, соединять людей, потерявших друг друга, излечивать душевные раны, кровоточащие годами. Тот, кто возвращает человеку способность любить, вселяет веру в чудеса. Лишь однажды она осмелилась спросить – что же ей нужно сделать, чтобы стать Портным? Ответ Геннадича был прост, как всегда, – путь лежит через