Говорит и показывает. Книга 3. Татьяна Иванько Вячеславовна
уже должно быть. Колени, локти в ссадинах, вот глупость, ещё увидит кто…
В ванной обнаружился и на шее синяк, Вальтер, ты же никогда засосов не ставил…
– Мам!.. – Лара заглянула в ванную, думая, что никого уже нет, я не заперла дверь.
– Погоди… – но я не успела спрятаться под халатом.
Ларисино лицо отразилось в зеркале: вначале глаза округлились, потом дрогнули ноздри, а потом и вывернулась верхняя губы, пряднув, будто моя дочь сейчас раздавит таракана… Рядом с ней, большой, светловолосой, гладкой, похожей на яблоко белого налива, я кажусь тощим заморышем, цыплёнком из советского магазина с синими коленками…
– Ты… – её голос дрогнул. – Ну ты… Как вы осточертели… как сука с кобелём, тьфу!.. Скотный двор, старые уроды… Достали!
– Лара… – не могу даже представить до чего ей всё это противно… – Извини…
– Извинить?! – Лара выскочила, хлопнув дверью.
Я поспешила за ней, запахивая халат плотнее, что, если и Саша ещё дома?..
– Лариса… – я хотела было сказать, что не стоит судить близких так строго, что…
Но моя дочь зла на что-то совсем другое.
– Ты нарочно это? Ты нарочно совокупляешься у всех на глазах, чтобы молодых любовников ловить?!
– Ловить? – я растерялась.
– Я знаю всё! Что Гриша интересуется тобой! С первого дня… Уже переспала с ним? Это круто, хайп – мужик на пятнадцать лет моложе! Что, скажешь, нет?! И папашу это возбуждает, похоже?!
– Не смей! – воскликнула я.
Это пренебрежение к отцу возбудило мой гнев, почти как вчера, я никогда раньше не злилась так, тем более на дочь… Лара всегда уважала, даже почитала и обожала отца, даже больше, чем меня и что могло её вот так развернуть к нему, к нам обоим.
– Не сметь? Ты ведёшь себя как шлюха! – срывающимся голосом вскрикнула Лара.
– Не смей!
Я дала бы ей пощёчину, если бы представляла, как это, ударить кого-то по лицу.
– «Не смей» – презрительно усмехнулась Лара, злобно кривя губы. – Ты трахаешь моего парня, а я должна чего-то не сметь? Да пошла ты! Шлюха! Шлюха! Мерзкая шлюха-извращенка!
От последнего слова я вздрогнула. Я будто слышала уже эти слова. Они будто камнепад обрушились на меня. Как ремень отца когда-то… И я могла сейчас только одно, как и тогда, только закрыться руками и заплакать от боли и безысходности. На несколько минут я ослепла и оглохла.
Хлопнула входная дверь… Ещё никогда я не чувствовала себя так в этом доме. Я думала, мы живём счастливой, гармоничной семьёй, где все друг друга любят и понимают, где все счастливы и спокойны, а оказывается, я предмет стыда и презрения для моих детей. Как когда-то была для моих родителей, для моего класса, моей школы, всего моего города…
Глава 2. Антанта
Юргенс заметил вдалеке приближающуюся чудную машинку. Именно машинку, как игрушечную, тупоморденькую. Гольф-мобиль, что ли? Забавно…
– Ну, вот и наш напарник из мира Физики, – сказал Юргенс.
Я