Повести о совести. Анатолий Егин
и недождливый. Радовало изобилие овощей и бахчевых культур. Мать-река Волга на своих водах несла дары Заволжья по всей России аж до Урала. В один из теплых сентябрьских вечеров Виталий сидел на лавочке у ворот и наблюдал, как, спеша к реке, пылили ЗИСы и полуторки, важно и неспешно топтали пыль огромные волы, тянувшие перегруженные спелыми плодами арбы к баржам. Рядом со двором Шинкаренко играла со щенком пятилетняя Ира, дочь Верки. Щенок бегал за девочкой, ластился к ней, потом убегал, та бежала за собачонкой, которая останавливалась, пытаясь лаять. Вот так малыши и бегали друг за другом от двора к двору, но вдруг неразумная тварь понеслась через дорогу, а девочка за ней. Виталий краем глаза заметил, что на них на большой скорости несется груженый ЗИС. В три прыжка натренированные за лето мышцы старшего лейтенанта донесли его до девочки, он схватил дитя и, мощно оттолкнувшись от земли, полетел на другую сторону дороги, а щенок оказался под колесами, только что начавшей тормозить машины. Виталий поднялся, стряхивая пыль с одежды, успокаивал до смерти напугавшуюся Иру. Водитель машины вылез из кабины и пьяной, шатающейся походкой пошел на Шинкаренко.
– Ты что, баран, за детьми не следишь? Убилась сейчас бы девочка, рядом с собачонкой под колесами лежала!
Виталий закипел, покраснел и точным ударом в нижнюю челюсть положил «водилу» в дорожную пыль.
– Сам свинья пьяная! Сам баран безмозглый! Я сейчас и милиционера позову. – И заорал наш инвалид во всю мощь: – Потапыч, а ну выйди на улицу. Я тут тебе преступника приготовил!
Старший сержант милиции Иван Потапович Недоля будто ждал этого вызова, вышел из своего двора по полной форме, глянул на происходящее:
– А кто меня звал? Ты, что ли, Виталька?
– Ну, я! – ответил тот, начиная понимать, что заговорил. – Я! Я звал, Потапыч! Ты посмотри на эту скотину пьяную, чуть Ирку не задавил.
– Так это мы моментом оформим, Виталий Карпович, тем более ты теперь у нас полноценный свидетель.
Водитель машины после всего услышанного моментально протрезвел и взмолился:
– Простите, братцы! Христом богом прошу, простите! Хватил дурень лишнего на дармовщинку. А ведь теперь посадят. А детки мои как? Жена у меня недавно умерла. Простите, мужики, и ты, деточка, прости!
Виталий посмотрел на бедолагу и улыбнулся:
– А может, и, правда, простим? А, Потапыч? Он ведь и доброе дело сделал, меня от немоты вылечил. Давай простим его.
– Ну как скажете, товарищ старший лейтенант. Только ЗИС его я сам на пристань отгоню, а он разгрузится и пускай проспится.
Шинкаренко быстро проводил девочку до ее двора и полетел домой. Не успев перешагнуть порог, закричал:
– Мамо! Тату! Идите до мэнэ!
Первой прибежала мать.
– Сынку, неужели ты звал?
– Я, мамо, я!
Слезы радости потекли по щекам матери. Отец тоже вытирал глаза.
– Так, что, мать, может, закроем чайную на ревизию?
– Да, погоди ты, чертяка.