Солнечная Долина. Марина Бонд
меня – или блюдо вкусное, или – нет. Все! Максимум, что я могу заметить, это если его пересолили. Какие уж там нотки пряностей?
Раиса Семеновна месила тесто из протертой картошки и от души хохотала над уморительным рассказом Влады. Та сидела на табурете и чистила комбайн. За этим занятием и застал их Даниил, только что вошедший в кухню.
– Время беседы, – коротко напомнил он, когда домработница отсмеялась. Обе обернулись.
– Хорошо. Куда мне пройти? – быстро переключилась на деловой тон Влада. Но он успел заметить, как искорки смеха еще не все потухли в ее глазах.
– В кабинет.
– Данила Алексеич, милушка, отобедаешь? – звенящим от смеха голосом спросила кухарка.
– После, – отрицательно качнул головой и скрылся за дверями.
Влада ополоснула руки, сбегала в спальню за необходимыми принадлежностями и спустилась в кабинет. Даниил Алексеевич уже ждал ее. Он сидел за письменным столом. На него же положил свою широкополую шляпу. Влада увидела его кучерявые темно-русые волосы, влажные и блестящие от пота. Высокий лоб, вдоль и поперек изрезанный морщинами, был светлее, чем нижняя часть лица и шея. Наверняка и туловище, спрятанное под рубашкой от солнечных лучей, тоже светлее, чем руки.
Она подошла и села на стул напротив него за тот же стол. Он отметил, что сегодня на ней длинные шаровары и майка. Влада положила перед собой блокнот и ручку. Поставила между ними диктофон.
– Вы не против, если я буду делать не только письменные пометки, но и записывать беседу?
Он отрицательно качнул головой. Внимательно следил за каждым ее движением. Наконец, она приготовилась и подняла на него глаза:
– Итак. Начнем. Скажите, откуда вы родом?
Он смотрел на нее пристально, неотрывно. Ей тяжело было выдерживать его взгляд. Тяжелый. Подавляющий.
– Вы родились здесь? – уточнила вопрос на его молчание. Качнул головой. – А где?
Он назвал городок и увидел, как она улыбнулась, делая пометку в блокноте.
– Как тесен мир. Я родом оттуда же, и тоже уехала, – заговорила она, не поднимая головы. Она пыталась разрядить гнетущую обстановку и разговорить собеседника. – Если вы скажете, что жили на Рисовой улице, я поверю в чудо!
– В доме 52, – прозвучал его голос. У Влады сползла улыбка с лица, а вместе с ней и все краски. Подняла на него потемневшие от волнения глаза. Рот непроизвольно приоткрылся, и между бровей залегла складка. – Мы были соседями. Конфетка.
Эти слова окончательно добили ее. Ручка выпала из онемевших пальцев. «Конфетка». Так называла ее добрая тетя. Мама мальчика в инвалидной коляске.
– Не может быть! – она вглядывалась в жесткие черты лица этого сурового, жесткого мужчины и не видела ничего общего с тем мальчиком, который даже голову прямо не мог держать. – Это был ты? Ты жил на четвертом этаже? Это твоя мама каждый раз угощала меня конфетами? – глядя на него, как на призрак, допытывала девушка.
Он кивнул. Ничто в нем не выдавало того же волнения, что охватило Владу. Разве что глаза