АДМИРАЛ УШАКОВ В ИСТОРИИ РОССИИ: новый взгляд и новый формат. Михаил Петрович Комаров
навстречу русским. Вскоре русские войска без труда заняли Бахчисарай, и 28 марта 1777 года крымский диван признал ханом Шагин-Гирея, но турецкий султан, как глава мусульман всего мира, не признал Шагин-Гирея крымским ханом.
Команды русских судов в проливе всё это время были в постоянной готовности оружием защитить суверенитет. Был случай, когда на одном из фрегатов ночью открывали стрельбу, опасаясь, готовившегося, по слухам, захвата судна. В напряженном ожидании и мучительной неизвестности прошёл почти целый год. К началу зимы дальнейшие переговоры стали бесполезными, т. к. Порта выдвинула в качестве условия пропуска судов вывод русских войск из Крыма и отказ от поддержки крымского хана Шагин-Гирея. Даже, если бы Порта согласилась пропустить суда в Черное море, их плавание там в зимнее время было невозможно. Русские плавали здесь только в летнее время. Отряд Т.Г. Козлянинова отправился в обратный путь.
Выход из проливов тоже был непростым. «Восток – дело тонкое». Всё лето дипломаты препирались. 28 октября фрегат Ф.Ф. Ушакова поднял паруса, вышел в Мраморное море, а затем у о. Тенедос встретился с фрегатом «Северный Орёл». 14 января 1788 года суда прибыли в Месссину, а через десять дней в Ливорно, где предстояло выдержать карантин ок.40 суток (такие были обстоятельства в Средиземном море, чума никого не щадила). Следовательно, активные действия с фрегатами могли быть возобновлены не ранее конца февраля. Опять же, обратим внимание современного читателя – что значит после отсутствия вблизи дружественных берегов в течение более года, стать в карантин ещё на 40 суток вблизи от процветающего и дружественного побережья. Никому не пожелаешь…
Таким негостеприимным оказался Константинополь для Ушакова в первое посещение. Кто мог предположить в то время, что всего через двадцать один год Фёдор Фёдорович придет сюда, теперь уже из Черного моря, с целой русской эскадрой на помощь Блистательной Порте. И совсем по другому тут будут встречать и его, и всех русских. Действительно, ход истории предсказать трудно.
В Ливорно, выдержав назначенный карантин, приступили к ремонту фрегатов, несмотря на то, что императрица требовала скорого возвращения. Ремонт и загрузка попутных товаров продолжались до марта. При этом в марте к русским неожиданно обратился посланник Марокко с просьбой доставить его на родину. Т.Г. Козлянинов согласился и отправил для этого два своих фрегата в надежде установить дружественные отношения с новым государством. Он планировал встретиться с этими фрегатами на обратном пути в Россию у Гибралтара. 3 августа с оставшимися фрегатами он вышел к Гибралтару. В начале сентября встретили «марокканцев», которые однако имели течь в корпусе, не позволяющую преодолеть Атлантику. Было решено – всему отряду вернуться в Ливорно, где вновь зазимовать. Некоторые участники событий (адмирал А.С. Шишков, см. «Записки адмирала Шишкова…») утверждают, что решение зимовать было принято Т.Г. Козляниновым потому, что он увлекся дочерью российского посланника в Ливорно