Звёздная болезнь, или Зрелые годы мизантропа. Вячеслав Борисович Репин

      Загородный дом Брэйзиеров, предложенный им в пользование на весь август, находился в сорока минутах езды от Канн, в окрестностях Грасса.

      Вековой, толстокаменный, в три этажа, дом утопал в тени обширного парка и был не просто огромен. Комнаты и подсобные помещения «Бастиды» – так усадьба называлась – трудно было обойти за один раз, не заблудившись. Из окон просматривался поселок Рокфор-ле-Па. На отшибе села, по склону доминирующей над местностью возвышенности, усадьбу когда-то и отстроили. Но теперь она вплотную приросла к соседним участкам. Благодаря высоте и несколько сиротливому местоположению, дом всё же оставался открыт всем ветрам. Из верхних окон удавалось обозреть не только ближайшую округу. Тыльные витражи выходили на совсем дикую, бугристую, испещренную расселинами равнину. Вдалеке справа проступали мутно-фиолетовые очертания Естерельского массива. Левее, к юго-востоку, взгляд даже нащупывал предместья Антиба, с этой точки пространства невидимые, которые карабкались вверх по впадинам рельефа и врастали в сушу, словно в панцирь окаменевшего доисторического земноводного.

      Видеть знакомые с детства места из окон Брэйзиерова дома для Петра было неожиданно. Но так происходило с ним всегда, в какое бы место Прованса он ни приезжал. Каждый раз приходилось мириться с этой давней и неискоренимой странностью умозрительного восприятия, унаследованной из прошлого. Он практически ничего не узнавал. И как бы он ни усердствовал, он не мог принудить свой вестибулярный аппарат к дополнительным усилиям, необходимым для полной ориентации в постоянно меняющемся пространстве. Но дело было даже не в переменах, не в застройках, которые давали о себе знать из года в год, и здесь их было, пожалуй, больше, чем в других местах, а в каких-то внутренних ориентирах, вросших в сознание с детства раз и навсегда. Казалось, что всё здесь рядом. Он с безошибочной точностью мог бы сказать, сколько времени необходимо на дорогу от одного населенного пункта до другого – например, от Канна до Ниццы, от Ниццы до Монте-Карло… – но он ни за что не смог бы определить на глаз, в каком направлении лучше ехать.

      До Ля-Гард-Френэ, до дома отца, от Рокфор-ле-Па было рукой подать, так близко, что при желании проще простого казалось выявить глазами точку рельефа на горизонте, соответствующую его точному местоположению. Однако Петр не знал, в какую сторону смотреть, и всегда был вынужден сверять координаты по солнцу. Ему никогда не удавалось отделаться от ощущения, что за годы здесь изменился не просто ландшафт, а сами расстояния и меры длины, которыми их принято измерять.

      Брэйзиеры уверяли, что их «Бастида» принадлежала когда-то Луи Арагону. Правда это или вымысел – никто из их знакомых уже не задавался этим вопросом. Особенно бурно легенда обмусоливалась в тот год, когда Брэйзиер-муж решил с усадьбой расстаться и делал всё, чтобы набить ей цену. Затем он как-то сам по себе раздумал. К превеликому