Заблуждение. Ka Lip
чужой.
Решительно подойдя к Фиме, Тёма отвязал ее повод от лавки, закинул его на шею лошади и, помня, как на нее садились другие, повторил все точь-в-точь. Правда, ему ели удалось дотянуться левой ногой до стремени и впихнуть в него свою ногу, обутую в кроссовок. Затем, зацепившись двумя руками за седло, он с усилиями подтянул себя вверх. Особой физической силой он никогда не обладал, и затягивать свой вес с земли в седло оказалось непросто, но он сделал это, чувствуя, как на него смотрят.
Перекинув правую ногу через круп лошади, он оказался в седле. Тёмка перестал дышать, а затем вспомнил о поводе в руке, и он взял его так, как будто он сидит на стуле, к спинке которого привязаны два повода.
– Поехали, – уже смотря вперед, сказала Туся.
Тёма видел, что им уже никто не интересуется и вообще, все прошло, как по маслу – никто ничего не заметил.
И тут лошадь под ним сделала шаг, потом еще один и еще. Она просто пошла за удаляющейся повозкой, понём и Овацией, так как привыкла всегда идти за ними.
Первые ощущения, что ты сидишь на огромном живом существе, и оно под тобой движется, для Тёмы были нереальны. Он не дышал, его пальцы так сжали поводья, что побелели, а он сам сгорбился в седле и уже хотел с ужасом закричать: «Мама!», но пересилил этот порыв. Ему было страшно от непонимания, как вот этим животным вообще управлять, и как с него не упасть, когда все под ним двигалось. Это не стул с веревками в руке.
Он посмотрел вниз на асфальт. Падать нельзя! Мысли о Филлисе вернули ему чуточку самообладания. Он попытался вспомнить заученный текст: руки перед собой, чуть выше седла, но не прижимать к пузу и не разводить. Ноги расслаблены, только шенкель прижат к боку лошади, пятка вниз, носок вперед, а бедра повторяют движения вместе с седлом: вперед—назад. И что-то стало получаться. Он постарался выпрямиться, так как англичанин писал, что сидеть нужно прямо, вертикально вверх, не горбиться и не кренится вперед.
– Поехали рысью, – Туся причмокнула Гвинеи, и та потрусила. За ней в рысь поднялся Нордик, потом Овация, и затем Фима.
Тёмку начало бросать из стороны в сторону. Все под ним заходило ходуном. Он думал, что еще немного и его просто вытрясет с седла. Он бросил взгляд на Леську, которая была впереди него, и увидел, как она привстает в седле. Тёмка попытался повторить это, причем делая подъемы одновременно с Леськой, и трясти стало меньше. Он даже перестал падать в бок и вперед.
Леска опять запела: Отшумели летние дожди…
Ей вторила толстая девочка с повозки.
– Галопом сейчас пойдем, – услышал Тёма голос Туси.
Он не успел даже испугаться, когда лошадь под ним ускорилась, догоняя удаляющуюся Овацию. Тёма плюхнулся в седло, схватившись за гриву чувствуя, что галопом ехать даже удобнее. Так как ненужно привставать, да и трясет и выбалтывает с седла не так сильно. Он приноровился к ритму движения вперед—назад, и даже стал попадать в этот темп, успевая подать бедра чуть вперед, назад его и так швыряло по инерции. И у него стало получаться.
Он