День божьих коровок. Ольга Неподоба
и вообще все, что попадалось под руки. Так я потихоньку начал раскачивать свою пустоту и наполнять ее действием. Любым. Даже совершенно бессмысленным. Главное – не сидеть на месте и не разлеживаться днем на диване.
Двигаться. Не поддаваться. ЖИТЬ.
Я помню, с каким невыносимым психическим насилием я поначалу заставлял себя ходить на дежурства, как неделями, месяцами, буквально чуть не пинками выпихивал себя из дома. Главное – выйти за порог, вышвырнуть себя из затхлой, но такой безопасной норы и доползти до работы, перетерпеть там когда день, когда ночь, когда сутки… Все время что-то делать, забивать «демонов депрессии» всеми возможными способами.
Мне было плохо, физически плохо, нервы постоянно горели огнем, мучила бессонница, часто разламывалась от боли голова.
Я чувствовал себя старой развалиной, я ходил, не оглядываясь по сторонам, виновато опустив голову, словно весь мир указывал на меня пальцем, хихикал и издевался за спиной: «Смотрите, мертвец на работу идет! Мертвец вообразил, что он живой! Эй, попей пивка и вали обратно в свою могилу, вонючая трупанина!»
Но на самом деле на меня никто не обращал внимания, до меня абсолютно никому не было дела, даже чтобы поиздеваться.
Так продолжалось довольно много времени. На дежурствах мрачной тенью я бродил по аллеям зоопарка, старался держаться, насколько хватало сил. Но в промежутках между сменами я опять и снова проваливался в пустоту и чуял, что вот-вот сломаюсь… Мне с каждым днем было все тяжелее и тяжелее выходить на работу, я снова начал сползать в жестокое уныние. И казалось, никаких сил не хватит, чтобы победить это болото и выкарабкаться на свет. Я чувствовал, что у меня опускаются руки, чавкающая жижа затягивает, сыто урча, и скоро проглотит меня с головой. Я потеряю контроль и все то, что подарил мне ДЕНЬ БОЖЬИХ КОРОВОК… Хотя бы шанс на спасение!
Я понял, что вот-вот дрогну и упаду. ДЕНЬ БОЖЬИХ КОРОВОК дал мне возможность сделать шаг, оттолкнуться, приподняться, но дальше – надо было грести самому… А на это не хватало то ли сил, то ли воли, то ли чего-то жгучего в груди, чего у меня совершенно не осталось.
Несмотря на обретенную работу и бурную суетную деятельность, на самом деле я не выбрался к свету, все эти внешние изменения и телодвижения не дали мне ровно ничего. Моим сознанием по-прежнему владела тьма, и хоть тело боролось и металось, что-то делало, душа по-прежнему сидела в грязной вонючей дыре, в которую я превратил свой дом, пялилась в одну точку и медленно умирала. Я понял, что ни от чего пока не спасся и силы скоро покинут меня.
Мой заботливый адский «опекун» похлопывал по плечу и участливо нашептывал на ушко: «Зря, зря, братан, ты во все это ввязался. Ты же знаешь, что все равно не выдержишь, зачем ты издеваешься над собой? Зачем тебе эти бессмысленные мучения, когда ты все равно вернешься ко мне. Пошли, посидим… плюнем на все и снова будет спокойно и хорошо…»
Я устало сопротивлялся