Государыня for real. Анна Пейчева
трясла Палочкой, чувствуя, как катастрофически теряет рейтинг в глазах собственных подданных. Она их не могла разглядеть из-за яркого света, бьющего прямо в лицо, но, может, это было и к лучшему.
– Ну! – сквозь зубы приговаривала она, стараясь отвернуться от красного огонька камеры «Всемогущего», – ну, включайся, глупая ты Выручалка!
Увы, хваленая Палочка ничем сейчас не отличалась от детской игрушки середины прошлого века, когда производители продукции для малышей еще не умели втискивать микросхемки во все возможные предметы, от ложки до кроватки. Бесполезный кусок пластмассы.
Откуда-то сзади послышался горячечный шепот обер-камергера:
– Ваш’величество, я уже связался с Флопом, он пытается запустить систему в ручном режиме, пока не выходит.
– Без тебя вижу, что не выходит… А это что еще за?..
Неоновый луч, направленный на императрицу, внезапно замигал и погас. Стало опять темно, но теперь еще и страшно.
Гости заволновались:
– Что происходит?
– Так и было задумано?
– Мне кажется, у ее величества сломался пульт…
– И… да, Ричард, спасибо. – Неподалеку от Екатерины вспыхнул накамерный мини-софит, осветив голову корреспондента «Всемогущего». Маленький островок желтого света в черном океане растерянности. – Мы ведем прямой эфир с коронационного бала в честь ее величества Екатерины Третьей, и, кажется, что-то у императрицы пошло не по плану. Только что мы наблюдали за весьма эффектным появлением государыни в луче прожектора, предлагаю запустить эти кадры для наших зрителей. Однако на том дело и кончилось. Буквально за секунду до нашего эфира луч потух, по не выясненным пока причинам. Нам обещали, что программа бала будет совсем другой, и мы прямо сейчас попробуем получить комментарии у самой императрицы… Как выключилась? Что? Почему мы уже не в эфире? Голубцов, ты что, издеваешься? Это же мой звездный час! На меня сейчас смотрел весь мир, Голубцов! Что значит – камера сама вырубилась? А ты здесь зачем?.. Пупочкин, доставай запасной софит! Что? Что значит – не включается? Вы что, сговорились против меня, что ли?
– Бесполезно, ваш’величество, ничего не получается! – снова Столыпин. – Теперь и связь с Флопом потеряна, не могу до него дозвониться. У меня что-то с Перстнем… Смилуйся, государыня рыбка! Смилуйся! – Он в полном отчаянии принялся повторять команду активации гаджета. Но Перстень молчал. Хотя уже давным-давно должен был откликнуться привычным: «Чего тебе надобно, старче?».
Екатерина суетливо нажимала на экран своего Перстня, но и ее «золотая рыбка» никак не кликалась. В темноте императрица услышала знакомое покашливание. Казак Харитон приготовился защищать повелительницу от невидимых опасностей и журналистов «Всемогущего».
– Так, – раздался звучный бас со стороны лестницы. – Вы что тут до сих пор во тьме сидите, как винище в бочке? Почему не слышно музыки? Почему никто не танцует? Что это за бал такой, не понимаю.
– Дедушка, дедушка! – Екатерина оттолкнула Харитона и бросилась на родной голос. –