«Идиот» не Достоевского и прочая отсебятина. Георгий Алексеевич Серов
вещах, бессмысленные диалоги героев, отсутствие интонационных знаков, отсутствие выделения диалогов вообще, предложения, при прочтении которых к концу забываешь, о чём сообщалось в начале, абзацы на две-три страницы и прочие прелести романа натолкнут читателя на то, что сей опус португальца есть не что иное, как поток сознания стареющего лауреата Нобелевской премии по литературе.
Однако очевидным является тот факт, что Нобелевские премии дают не просто так! По всей видимости, комитет, определяющий достойных выдачи ста тысяч европейских рублей, оценил, пусть и на подсознательном уровне, некоторый «подгружающий» эффект текстов Сарамагу. Вполне вероятно, что неосознанно намётанный глаз какого-нибудь из членов комитета сумел различить в текстах пару-тройку кодов смерти, которые, несомненно, ждут своих читателей.
Впрочем, мы несколько отвлеклись на Сарамагу, история которого нас вовсе не интересует. Вернёмся к нашему Сантего.
Сам он, незадолго до смерти непрестанно повторял о некоем коде, засевшем в его голову после прочтения «Двойника».
С учётом увлечения в молодости разнообразными психоактивными препаратами, не исключено, что у Сантего мог открыться канал прямой связи с его бессознательным, поэтому он мог констатировать наличие засевшего в его подсознании кода смерти, запрограммировавшего его кончину в столь раннем возрасте.
Как широко известно узкому кругу почитателей, Сантего, написавший к своему сорокалетию шестнадцатитомник «Детальных описаний закоулков метафизического мрака», пару десятков романов (которые по праву отнесены к лучшим образцам литературы кошмаров, выдержанной в классической манере письма колумбийского декадентствующего даркнуара), покончил жизнь самоубийством, сбросившись с крыши 150-метрового небоскреба «Торре Кристаль», находящегося в колумбийской столице.
Ряд биографов Хуана Сантего склонно относить сей необдуманный поступок к последствиям увлечения им в молодом возрасте психоактивными препаратами, искажающими восприятие мира.
Некоторые биографы выражаются беспощаднее – поступок этот связан с насильственным отлучением от таких препаратов, повлекшим длительную, не заканчивавшуюся до конца жизни Сантего абстиненцию.
Однако они упускают из виду одну немаловажную деталь – слова самого Хуана Хосе Виторио Сантего, недвусмысленно пояснявшего, что некий код саморазрушения засел в его мозгу.
Несомненно, это тот самый код смерти, о котором мы ведём речь.
***
Остаётся догадываться, сколько случаев, в том числе несчастных, не обязательно связанных с наложением на себя рук (всем известно, что человек зачастую неосознанно осуществляет те действия, которые неизбежно приводят его впоследствии к фатальному финалу), связано с прочтением кода смерти.
Например, человек может заливаться, чуть ли не до потери пульса, алкоголем или встать на путь наркомана, или включить избыточную подачу давления в паровой котёл, рядом с которым