Бунт при Бетельгейзе. Андрей Егоров
чем дело? Мы не пойдем смотреть на письмо дедушки?
– Сдается мне, ты нам врешь. Бубличная фабрика – еще половина беды. Но жить в квартале с бородавочниками и жрать в их убогих закусочных…
– А я о чем говорю! – прорычал Иванов. – Может, прикончим его, и вся недолга? Только прежде помучаем, чтобы другим неповадно было.
– Неплохая идея, – отозвался Швеллер, – для таких дел у меня есть специальный человек, пыточных дел мастер, но этим гадом я, пожалуй, займусь лично. К бородавочникам он требует уважительного отношения! Надо же, какая скотина! Мало того, что спустил мои деньги, так еще и издевается!
Глаза его полыхнули таким хищным блеском, что Эдик вздрогнул.
– А в чем, собственно, проблема? – спросил он как можно невозмутимее. – Ну да, письмо дедушки в квартале бородавочников – потому что я там живу. Неужели вы не хотите забрать свои деньги? Убив меня, вы их точно не получите. Вам не всё равно, где я квартирую и с кем вожу дружбу?
– Ты еще и дружишь с кем-то из этих тварей?! – изумился Швеллер.
– Ну да… Я должен одному крутому бородавочнику пару сотен. Если вы убьете меня просто так, не спросив его, у вас могут быть крупные неприятности. Вас всюду начнут доставать бородавочники. Они, кстати, весьма изобретательны в способах убийства! Представляете, заходите вы с утра в свою ванну, а там бородавочник! Они мастера проникать в закрытые помещения.
– Это так, – кивнул Швеллер. – Знавал я одного бородавочника на Дзете Змееносца. Там на астероиде есть колония, где я чалился по второму разу… Так для этого бородавочника пролезть в квартиру было не сложнее, чем для меня – проникнуть без приглашения в дошкольное заведение.
– А зачем тебе проникать в дошкольные заведения? – с подозрением покосился на него Иванов.
– Это я неудачно выразился, – пробормотал Швеллер и поспешил перевести разговор на другую тему: – Ну, так что ты там бормотал о бородавочниках?
– Я говорю, что, убив меня, вы обретете массу проблем и не получите никакого удовольствия! – затараторил Эдик.
– Вовсе нет! Мы получим огромное моральное удовлетворение! – прорычал Швеллер. – Да, Иванов?
– О да-а-а! Сдается мне, он просто хочет нас развести, Швеллер. Перо ему в бок надо сунуть. А лучше сухожилия на ногах перерезать. Чтобы не сбежал. И про утюг ты там что-то заикался…
– Разве может маленькое моральное удовлетворение сравниться с большим количеством наличных?! – взвизгнул Эдик. – Только подумайте, господа, какой куш вам предстоит урвать! Я с радостью отдам вам наследство дедушки. Часть наследства, по размеру моего долга, конечно. И даже с процентами! А сам уеду отсюда и буду себе жарить бублики.
– Что ты будешь делать с бубликами? – насторожился Швеллер.
– Буду их жарить.
– А ты бывал когда-нибудь у дедушки на фабрике?
– Нет, у меня аллергия на сырую муку! Я видел производство только издали – из окна автомобиля. Поэтому я поразмыслил и решил, что фабрику лучше продать. Тогда денег