Любить сознательно нельзя бессознательно. Часть I. Дмитрий Еремеев
терпение в своем судействе.
Ха! подумал я. Забавно, а я ведь её спросил о своем спектакле. Где я открыто говорю свои личные истории, про насилие в детстве, про любовь бабушки, про систему образования и её косяки. А она мне суд тут устроила! завершал я свою мыслю.
Вроде разумное решение, можешь подумать ты читатель, но это только с виду. Она поругала меня за мой 12-летний проступок и не слышала, что за этим рассказом стоят слезы, боль, гнев, горечь. Она начала меня воспитывать, а когда ей этого не удалось, то предложила этот «скользкий» выбор.
Я выбрал третий вариант, которого не было в ее словах. Я остался пить чай и размышлять… когда закончился чай нужно было принимать решение. Я спросил ее о достоинствах спектакля, но, когда девочка говорила, злость не покидала её голос. Она вдруг вытащила телефон и зашла в социальную сеть, потянувшись к печенью.
Хорошая культура общения, не так ли?
Я, увидев в ней напыщенность, гнев, неуважение и воспитательское зазнайство, решил, что отношения нужно заканчивать и несмело признался и сказал, признаюсь было трудно и больно расставаться:
– Девочка! Я решил, что лучше нам расстаться и прекратить общение. Так что расходимся?
– Да! Согласна! – сказала она легко и просто, без капли сожаления:
Забавно мы расставались. А что мы пара что ли? А ли я что-то удумал в своей голове? Останется загадкой, но вот что не ясно:
«Были ли это отношения, состоящие из чувств и интереса в этой беседе?».
Вы пока думайте, а я продолжу историю.
Я позвонил одному мудрому человеку. Зовут её Галина, имея большой жизненный опыт около 60 лет, она точно смогла сказать в непринужденной беседе, что же произошло, так сказать в эту минуту это был для меня беспристрастный аналитик.
– Вот смотри, Дим, как ты считаешь, кто такой близкий человек?
– Ну, это тот, кто не предаст, кто поймет меня. Примет, каков я есть, кто приголубит, и если нужно сесть рядышком как моя бабушка, и спеть песенку какую-нибудь небольшую, но любимую перед сном, например:
– Золотая моя! Золотаюшка! Посижу, погляжу, сяду рядышком! Золотая моя! Золотаюшка! Посижу, погляжу, сяду рядышком!
– Так, хорошо. – выслушав вновь сказал он – Тогда, что делала эта девушка?
– Судила меня по-прошлому, решила того двенадцатилетнего меня воспитывать, хотя мне уже семнадцать.
– А разве так близкий человек может? Как ты считаешь?
– Нет, – отвечаю Гале, вдруг понимая, что с Золотой девочкой мы не были близкими людьми, как я наивно считал.
Облако из слов: «Дима! Ты у меня один друг в России», «Я могу тебе довериться» и бла-бла-бла. Эти лапшичные облака, которые закрывали мои глаза и уши сделали лишь видимость близких отношений. Когда девочка стала постоянно находится в телефоне во время нашего разговора, она пренебрежительно относится к моему личному времени, которое я ей и нашим отношениям