Сердце шепчет: Люблю. Нуне Размиковна Мирхоян
засмеялся.
– Я? Это ты мне лучше скажи! Мать знает? – парень дрожал не ясно от холода или от негативных чувств, нахлынувших на него, – Нет? Может мне ее оповестить?
– Это не твоё дело! – голос отца ни чуть не дрогнул, он говорил четко и уверенно, ни капли не выдавая свою неуверенность, – Убирайся давай от сюда! Я с тобой завтра поговорю!
Он даже не дождался ответа и сразу вернулся назад к своим похотливым развлечениям.
Опустив голову Никита отрешенно посмотрел на свои руки и прошептал:
– Ненавижу тебя…
Гоняя по ночной Москве, он ясно ощущал дрожь в теле, но ярость оказалась сильнее. Совершенно обезумев от обиды и отвращения, не хотелось останавливаться. Пока он был за рулем железного коня, а спутницей ему стала ночь, могло показаться, что все происшедшее было сном. Огни сменяли друг друга, холода больше не чувствовалось, сердце бешено стучало, кровь бежало по венам и жар накрывал его с головой до пят. Он что-то кричал, это были то ли ругательства, то ли ропот на жизнь, но кому были адресованы его несчастья, кто мог услышать его голос? Небо? Бог? А верил ли он в Него? С мыслями о Боге он залился истерическим смехом. Где же Он сейчас, если Он реальность, а не выдумка? Тогда почему Он допускает такую боль? Теперь он ненавидел ещё и Бога! Он дал ему семью деньги, но так и не дал счастья, лишь пустоту внутри, которую так и не удалось ни чем заполнить.
– Слав? Это ты? – услышал Никита голос матери, доносящейся из кухни, внутри все больно сжалось.
– Нет, – глухо отозвался он, – это я.
Мама появилась в гостиной, по лицу пробежала тень разочарования, но она все же улыбнулась, криво и грустно, но все же улыбнулась. Никита бросил ключи на прихожий шкаф и устало взъерошил волосы, направляясь к лестнице.
– На удивление, сегодня ты рано вернулся, – осторожно произнесла мама.
Он остановился на против неё и заглянул ей в лицо. Красивое и ещё совсем молодое лицо, она ещё могла дать фору многим смазливым девчонкам его возраста. Нежная, фарфоровая кожа, ещё совсем свежие пухлые губы мамы, которые достались и ему генетикой. Ком застрял в горле, хотелось защитить ее от всего, что способно было ранить ее. Никита положил свою руку на ее ладонь, которая лежала на деревянных перилах и сказал:
– У меня голова разболелась. Я спать пойду.
В школу он не пошёл, никого видеть не хотелось, и вообще желания покидать свою комнату тоже совсем не было. Он так и пролежал в постели до полудня, пока мама не обнаружила, что он дома.
– Никита? – позвала она, стоя за дверью.
– Да,– простонал он в ответ.
– Ты что это в школу не пошел?
– Что-то плохо себя чувствую, – соврал парень.
– Выходи, пойдем обедать.
– Мам.
– Что?
– Папа дома?
– Нет, давно уже ушёл, – он облегчено вздохнул, осознавая, что если столкнётся с ним, то конфликта им не избежать. Ночь прошла, а злость ни чуть не стихла.
Приняв горячий душ, он