Если мы будем вместе…. Надежда Кичина

      Огромная трехкомнатная квартира, где мы поселились, переехав в другой город, была куплена Машиным отцом через подставных лиц, чтобы нас труднее было вычислить. В большом новом доме соседи друг друга не знают (некоторые квартиры вообще еще даже не были заселены) и это тоже играло нам на руку. К тому же, располагался дом не далеко от университета, десять минут на машине. Раз в неделю, пока мы находились на занятиях, приходила уборщица. Мы ее ни разу не видели, потому что нанимали ее те же подставные люди, на которых куплена квартира, и деньги они ей переводили на карту. А вот менять документы мы не стали, это было ни к чему. Местные правоохранительные органы мы тоже не ставили в известность о своем приезде: убийца, судя по всему, очень влиятельный человек, у него могли быть свои люди в любой структуре. Именно по этой причине даже в нашей организации о новом месте жительства Маши Савельевой знал только мой непосредственный начальник. В случае необходимости, моя «корочка» и один звонок в столицу могли открыть для нас любые двери.

      Мы с Машей уже давно перестали стесняться друг друга (проживание в течение нескольких недель на одной площади исключает возможность изоляции и уединения). С тех пор, как мы переехали в этот город, Маша стала часто просить помочь ей с одеванием. В клинике ей помогали медсестры, здесь же, кроме меня, никого не было. Я, конечно, не мог отказаться. Ага, не мог, как же. Видеть ее в одном нижнем белье стало не только обычным делом для меня, но и серьезным испытанием для моей выдержки, потому как те крохотные клочки кружева, только по какому-то недоразумению названные женским бельем, которые одевала Маша не скрывали совсем ничего. У меня прямо руки чесались сорвать с нее даже эти кусочки ткани, опрокинуть на ближайшую горизонтальную поверхность и… О том, что бы я хотел сделать с ней дальше, старался не думать, и без того едва не лопался от желания обладать этой девушкой. С каждым разом держать себя в руках становилось все сложнее.

      У меня даже возникали мысли, а не делает ли она это нарочно, чтобы поиздеваться над бестолковым олухом, надо мной, то есть? Я убеждал себя в том, что она не их тех девушек, которые станут дразнить парня, только для того, чтобы потом посмеяться над ним и отказать. Все же никак не мог поверить, что она тоже испытывает ко мне какие-то чувства. Я хотел в это верить и боялся, что ошибаюсь. Не знаю, чего именно я от нее ждал, но я хотел быть уверенным в ней, в ее ко мне отношении. Думая об этом позже, я решил, что попросту