Неестественный отбор. Тандем. Эдгар Грант
раз попытался его активировать. Безуспешно. На экране светилось только окно введения кода доступа. – Да… Наверно, код известен только преду и, может, еще кому из нашей долбаной верхушки. Но ты прав – делать что-то надо. Я сказал Чалому, что подозреваю, что ящики заминированы, и, пока работают мои саперы, он сюда не сунется. Так что немного времени у нас есть.
– Отдай ты им это дерьмо, Сэмэн. Так будет лучше для всех.
– Лучше? – Руденко раздраженно сверкнул глазами на подчиненного. – Ты думаешь, нахрена они сюда это все привезли? Утилизировать потиху, а? Это четыре долбаных ядерных заряда. И не тактика, насколько я в этом разбираюсь, а боевые блоки с «Трайдентов» или «Томагавков». А это – килотонн под пятьдесят. Хватит, чтобы уничтожить крупный город. И подумай, где этот город будет находиться?
– Ну и хрен с ними. Пусть москали поплатятся, – уже не так уверенно буркнул начштаба и уселся на край стола, все еще опасливо поглядывая на ящики.
– Ты дебил, Грыня, – беззлобно сказал полковник. – Хороший начштаба, но полный дебил. Если Чалый взорвет это где-нибудь в России, нам всем – жопа. Нас растопчут в течение месяца.
– Ну уж и в течение месяца… Мы им тоже дадим просраться.
– Чем? Тем металлоломом, что у нас остался от натовских подачек? Или тем рожном, которое мы сами собираем на полумертвых заводах? Не смеши меня.
– Население поднимется против москалей. Партизанская война…
– Какая война, Грыня? Да большая часть украинцев сейчас проклинает тот день, когда нацики пришли к власти. Они спят и видят, чтобы Россия снова взяла Украину под крыло. Бесплатный газ, работающие заводы… Одумались, наконец, овцы… Раньше где были?
– Ну ты даешь…
– Вот скажи, тебе сейчас что, плохо живется? – Руденко взглянул начштабу в глаза. – Да, зарплату платят бесполезными фантиками. Но паек нормальный, на семью хватает. Вещевое довольствие, бензин, газ для обогрева… Есть горилка и сало к ней. И родных своих ты во время зимы в братские могилы не закапывал, как полмиллиона украинцев. Опять же, леваком, что мы берем во время операций, с тобой честно делятся. И ты, и семья твоя в безопасности, насколько может быть безопасна эта сраная страна. В общем небедно ты живешь. Небедно. Другие об этом могут только мечтать. Так?
– Ну в общем – да. Ты куда клонишь?
– И скажи мне теперь, нахрен тебе война? Нахрен тебе свою жопу подставлять под москальские пули. Нас же в первую очередь бросят в самое пекло. У нас сейчас есть хоть какая-то страна. Пусть хреновенькая, нищая и наполовину разваленная, но своя. И мы в ней, как ты видишь, занимаем не самую нижнюю строку в пищевой цепочке. Когда придут русские, нам здесь места не будет, если мы, конечно, останемся живы, что очень маловероятно. Эти шкуры наверху накрали достаточно, чтобы свалить из страны в любой момент. И свалят, как только запахнет жареным.
Правда, бежать-то особо уже некуда. Штаты разрушены, Европа накрылась медным тазом.
– Эти жирные свиньи найдут, где пристроить свое рыло, – зло проговорил Грыня.
– Вот